Керченский узел – 2
Шрифт:
Ну вот и началась активная фаза операции, под кодовым названием «Магнит»…
Глава 4
Зимой над Азовским морем преобладают низкие слоистые облака, весной облачность верхнего и среднего ярусов, летом облачность среднего яруса и кучевая облачность. Осенью снова увеличивается повторяемость низкой слоистой облачности. В соответствии с этим летом преобладают ливневые осадки, зимой – обложные. Короче, погода – дрянь! Но для диверсантов, разведчиков и прочих, ночных татей подобная погода – самое то!
Азовское море замерзает каждый год. Обычное явление, когда лед неоднократно появляется и тает в течение одного сезона. В разгар
Длинные деревянные лодки, ведомые за собой стареньким сейнером, тяжело переваливались на мелких волнах. Шесть лодок, груженных бойцами, шли медленно и тяжко, сказывался большой перегруз. Даже страшно себе представить, чтобы было будь сейчас волнение побольше. Потонули бы на хрен все! А с учетом того, что на каждом бойце снаряги по пятьдесят кило, то тут выплыть наружу без вариантов, будь ты хоть самым лучшим пловцом и ныряльщиком в мире. Наша цель – середина многокилометровой Арабатской Стрелки, там мы высадимся и продолжим дальнейший путь пешком. Ну, как пешком? Пешком было бы слишком просто, мы будем изображать из себя «Бурлаков на Волге», но только еще сложнее. Бурлакам им что? Тащи лямку, запряженную в посудину, идущую по воде. А у нас, что? У нас – посудина надо тащить по сырому песку. И это все не в знойный летний день, а в стылый ноябрьский вечер, когда под бушлат залетает промозглый морской ветер, а на голову сыплет противный мелкий дождик. Уловили разницу? Вот и представьте, какого это? Охренели?! Ну, еще бы….я сам в шоке!
– А вы уверены, что мы справимся, – в очередной раз спросил Рыжиков.
– Конечно, – хмуро буркнул я. – Хули там справляться! Перетащить пару лодок по ста метрам песка. Не бзди летёха, мы спецом выбрали самое узкое место в косе. У нас просто другого выхода нет!
– Но можно же было остаться в той зоне, что была расписана нам с самого начала.
– Рыжиков, я тебе в тысячный раз повторяю: там нет места для оперативного простора. Нагнали бы авиации и покрошили бы нас за сутки. Оно тебе надо? Что совсем пацанов и себя не жалко? А мне вот жалко! Я просто так умирать не хочу, и не потому, что боюсь, а потому что мне надо как можно больше вражин угандошить! Зрозумыв?! Так что, не бзди летёха, живы будем, не помрем! Будешь меня слушать – генералом станешь!
Сейнер подошел вплотную к берегу. Дед, который правил утлым суденышком не боялся сесть на мель, он сразу сказал, что дальше пойдет с нами, потому что резону возвращаться обратно в село Золотое у него не было. Ну, еще бы, после того как я расстрелял всех его подельников по браконьерскому бизнесу. Спросите, из-за чего расстрелял троих мужиков? Не хотели идти на контакт, а времени на уговоры не было, да и оставлять за спиной такой тухлый контингент не имело смысла. Я им прямо сказал, что, мол, мужики, Родине нужны ваши лодки и сейнер, а они меня на хер с Родиной послали. Ну, вот пускай теперь, где бы они после очереди в упор из автомата не оказались, себя и винят за не сговорчивость
Как самый главный в этом отряде, я высадился с борта лодки только когда её подтащили вплотную к берегу, сошел, прям на песок. Ну, а чё, не барское это дело свои командирские ножки мочить.
Пару лет назад, еще в мирные времена, меня возили куда-то в эти места на рыбалку. Ловить должны были с берега пеленгаса; но той рыбалки я не помню. Меня привезли и увезли пьяного, вроде я даже удочку в руки не брал.
Бойцы сняли с себя снарягу, свалив её в большую груду, на себе оставили только автоматы с пристегнутыми магазинами, на случай внезапной
Высадку рассчитали вроде, верно, в этом месте ширина Стрелки не превышала трехсот метров. Взрослый человек это расстояние пройдет прогулочным шагом за считанные минуты. Лодки перетаскивали больше трех часов. Упахались вусмерть. Пот лился в три ручья, многие разделись до тельняшек, не обращая внимания на ночную холодрыгу.
Первые две лодки столкнули в воду и установили на них подвесные моторы, экспроприированные у браконьеров. К первым лодкам, выступавшим в роли локомотивов, подцепили на буксир еще по две посудины. Получилось два мини-каравана. Просто и незамысловато. Так и надо. Чем проще операция, тем она надежней. Разве что таскать на себе огромные тяжести – это дьявольски трудно, но это человеческий, мужицкий труд, а кто с ним считается на Войне? Никто! Война, она только в кино выглядит пафосно и красиво: выстрелы, взрывы, гладковыбритые герои, которые в любых ситуациях носят ладно уложенные прически, а ногти на руках даже у мужчин аккуратно подстриженные ровные.
В жизни, Война – это тяжелый труд, состоявший из: кровавых мозолей, стертых ладоней, обожжённых лиц, обмороженных пальцев, сорванных связок и вылезших на ногах венах.
А еще, Война – это запах, а точнее – Вонь! На войне воняет все! Воняют ноги, нестиранные портянки, воняют немытые тела, воняют раны, воняет земля и воздух кислым запахом сгоревшей взрывчатки. Так, что в двух словах реальная Война – это труд и вонь!
Через Сиваш мы переправлялись больше часа, хоть расстояние было и плевое, но браконьерские мощные моторы издавали слишком громкий рев, чтобы включать их на полную силу, поэтому мы и крались, аки ночные тати.
Высадка прошла не так гладко, как посадка, западный берег Сиваша был слишком заилен и представлял из себя сплошное болото, в котором ноги вязли по самое не балуй. Если бы не придумка Фомича, то мы извазюкались по самые уши, да еще бы потеряли половину снаряжения. Старик предложил использовать лодки с мотором как противовес и лебедку. Для этого на берег отправили троих бойцов, которые перекинули через бетонный столб веревку, один конец которой был закреплен к буксиру, а второй к лодке с грузом и людьми. Буксир тащил веревку, та тянула вторую лодку, перетаскивая её через грязь. Жалко, что у нас не было ролика, чтобы веревка не рвалась, перетираясь о столб. Но, тут уж, работаем с тем, что есть…
Выгрузив все снаряжение, я дал час на коротких отдых, чтобы бойцы осмотрели себя, перемотали портянки, смазали натертые части тела и переложили вооружение и боеприпасы. Теперь мы вышли на боевой маршрут, находясь в глубоком тылу противника.
Вышли на связь с Сахаровым, Сникерс отозвался быстро, доложился, что все окей и он выдвигается к нам навстречу, причем у него есть отличные новости.
Бойцы ели из сухпайков прямо на марше, запивая энергетическими напитками из небольших одноразовых пакетов. Хоть какая-то польза от этих импортных наборов, где вся еда сублимирована и распихана в тюбики и пакеты.
Действительно, уже через час, пройдя около пяти километров, тройка Метлы, шедшая передовым дозором, доложила, что встретила Сникерса. Ночь плавно отступала, на востоке темнота постепенно серела, и скоро должно было совсем рассвести.
На низком горизонте лежит слоями беспросветная мгла. В ней пропадают очертания невысоких берегов. Кое-где в этой туманной мгле опускаются над морем серо-белые полосы. Это идёт снег. Мокрый, противный, налипающий склизкими слоями, как в испорченном торте.