Керенский. Вождь революции
Шрифт:
"Прав был старик-большевик, объяснивший казаку, в чем большевизм. На вопрос казака: а правда ли, что вы, большевики, грабите? — старик ответил: да, мы грабим награбленное."
"Есть сведения, что один броневик, который был у восставших, бежал за город. Принять все меры к задержанию этого броневика." В.И. Ленин
Следующим на «прием» был запланирован Евгений Константинович Климович, генерал-майор и начальник особого отела, занимающегося политическим сыском во всех его проявлениях.
Вскоре
Под проницательным взглядом вошедшего министр юстиции невольно поёжился. И ему резко расхотелось разговаривать с заключённым, предвидя непростой и, возможно, весьма неприятный разговор. Но встать и уйти, либо попросить охранника увести заключённого, было бы трусостью и малодушием. А этим Алекс не страдал, в отличие от прежнего Керенского.
— Евгений Константинович, вы, я так полагаю, знаете меня по долгу службы.
— Да, наслышан. С какой целью вы меня вызвали к себе?
Алекс помахал неопределённо перед собой правою рукою.
— Я вас вызвал посоветоваться.
— Что? Посоветоваться со мной. Это интересно.
— Ну, вот видите, я смог вас удивить, что весьма непросто, учитывая, в какой должности вы до этого были.
— И в чём же вы намерены со мною посоветоваться?
— Я хотел бы, чтобы вы рассказали, все, что обо мне знаете.
— Да? И зачем вам это? Вы хотите сразу после этого избавиться от меня? Вы считаете меня дураком?
— Нет, я не буду перед вами кривляться, если вы подумали об этом, но хотелось бы узнать от вас о своих пороках. Взгляд, так сказать, со стороны. Я знаю, что я порядочная сволочь в ваших глазах, но политическая жизнь не даёт ни одного шанса тем, кто не в состоянии быть гибким и изворотливым во многих вопросах. Хочешь жить, умей вертеться, как говорится в известной народной пословице. А уж среда социалистов — это тот ещё серпентарий. Да и ваша организация не менее сложна. Впрочем, я хотел бы узнать о вашей информированности относительно меня. Обещаю, что для вас это не будет иметь никаких последствий.
Всё это время Климович заинтересованно смотрел на собеседника усталыми от заключения взглядом.
— То есть, вы хотите от меня узнать о себе?
— Да, и как можно больше. А убивать вас мне нет никакого смысла. Проще оставить вас гнить в этой тюрьме. Ведь за вас никто не заступится. Сейчас все озабочены своею судьбой. А те, кто мог бы это сделать, утеряли всякое влияние, которое имели, и вы это прекрасно знаете.
— Ясно. Не знаю, зачем это вам надо, но хорошо. Мне действительно уже не будет хуже, чем есть, и я не собираюсь у вас просить своего освобождения. Это для меня неприемлемо. Слушайте.
— Вы масон и состоите в ложе Великого Востока России довольно долго, ещё с шестого года, одно время были даже её секретарём. У вас обширные связи с эсерами. Есть связи с французской Женераль Сюрте, а через неё и с английской разведкой. Вы неплохой адвокат и оратор. По человеческим качествам, вы неразборчивы в методах, лживы, себялюбивы до психического расстройства.
Ещё задолго до начала мировой войны вы прославились в эсеровских кругах истериками по поводу убийства царя: "Почему до сих пор не уничтожен Николай! Это безобразие, позор!" —
Вам убить человека — как чаю выпить, только сделаете вы это чужими руками. Вы как гиена. Много кричите про справедливость, но быстро сожрете слабого или больного. Вот такой вы человек, простите за некоторые скотские слова. Тюрьма очень хорошо помогает любому человеку оскотиниться. Я держусь, но вы сами просили начистоту, так вот, извольте…
Алекс Керенский неподвижно сидел, онемев от морального шока. Только что он узнал о себе любимом очень многое, если не всё. Что же, с такой репутацией только диктатором и становиться, а он ещё думал и сомневался. А тут всё очевидно. Эсеры сплошь террористы, на их руках крови больше всего, чему тут удивляться. А генерал молодец, взял и вылил на него всю правду, которая больше похожа на ведро с отходами, как в привокзальном общественном туалете.
В комнате для следственных действий повисло тягостное молчание. Керенский размышлял над полученной информацией, не зная, что ответить. А Климович уже жалел, что позволил себе опуститься до уровня человека, сидевшего перед ним. «Низко, как это низко, — корил он себя, — Зачем я прибегал к таким выражениям, это недостойно дворянина».
Наконец Керенский, шокированный полученной информацией, обдумал всё, что услышал. После чего сделал неочевидный для многих вывод. А генерал честен, прямолинеен и не трус! Такие ему и нужны. А уж шакалов он и так найдёт, людишек с мелкими душонками во все времена и во всех эпохах было хоть отбавляй.
— Прекрасно! Я столько нового узнал о себе. А вы, генерал, абсолютно лишены инстинкта самосохранения.
— Зато я обладаю, в отличие от вас, честью мундира и личным достоинством.
— Весьма похвально. Я рад за вас. Просто прекрасно!
Керенский не выдержал, вскочил со стула, прикрученного болтами к каменному полу, и принялся ходить взад-вперёд, как разъярённый тигр в клетке. Он пытался найти слова, чтобы уесть своего оппонента, но так и не смог их подобрать.
Этот генерал был умнее, образованнее и честнее его. Разговаривая с подобными людьми, Алексу не хотелось опускаться на уровень быдла, оскорбляя в ответ. Да и чем его можно было оскорбить? Обозвать? Но генерала и так посадили в тюрьму, а все оскорбления ни на грош не могли ухудшить его положение. Это только подтвердило бы его репутацию, которую сейчас и озвучил Климович.
— Прекрасно! Вы весьма доходчиво охарактеризовали меня как личность, а, кроме того, осветили многие аспекты моей политической деятельности. Вы во многом правы, но дело в том, что сейчас допрашиваю вас я, а не вы. И это очень многое меняет. Я хотел бы узнать, готовы ли вы служить России?
— Гм, под Россией вы подразумеваете себя?
— Скажем так, я тот, кем вы меня охарактеризовали, но другие ещё хуже, и вы прекрасно об этом знаете. Если у меня есть понимание куда идти, то у всех остальных лишь желание власти и денег, больше ничего. Что касается меня, то мои цели несколько изменились. Две недели назад меня сбила лошадь, я получил хорошую встряску и, несмотря на то, что это выглядит смешно, но я изменил свой взгляд на многие вопросы. Я предлагаю вам освобождение и работу на будущее России.