Керрая. Одна любовь на троих. Том 2
Шрифт:
Улыбнувшись, я открыла окно, но светлячки, отдыхающие на книге Кайла, и не подумали ожить и взлететь. Ежик и дикобраз остались недовольны, и спрыгнув с подоконника, направились к светлячкам, им, конечно, предстояло покорить тумбочку, и все это после вышеупомянутых пирожков, но не могли же они оставить товарищей? Тем более, если товарищам, судя по всему, было слишком хорошо, а им скучно?
Скууучно! Очень скучччно! И никто не спрашивает, с чего такие страдания, да? Никому не интересно, да? Ну, конечно! Кому они нужны, гулять с ними в городе? Они ведь подходящая компания исключительно для прогулок
– Не ворчите, – присмотревшись к двум мордочкам, нет ли слез, а то все так трогательно, что самой не удержаться, – завтра у меня выходной, если хотите, проведем вместе целый день.
В глазах зверьков читалось недоверие: дома весь день проведем или по лесу пошуршим, как обычно?
– Я смотрю, вы совсем у меня затосковали, – мне досталось два кивка и два вздоха. – Тогда устроим большую прогулку. Сначала к Хельге, а потом что-нибудь придумаем… Может, в кафе зайдем? Может, просто погуляем по городу, чтобы вы больше размялись? Может, на конюшни лэрда заглянем? Увидим. Так, я ужинать. Вы со мной?
Мне ответили фырканьем, и двое зверьков, повеселев, отправились покорять тумбочку. Первая попытка закончилась промахом, все-таки пирожки пока сильно мешали, но я надеялась, что когда вернусь, они вернут себе привычную физическую форму, избавившись от излишеств, и не уничтожив при этом мебель.
Переодевшись в свободные брюки и рубашку, в которых удобно ходить по дому, и предупредив, что никакой прогулки не будет, если книга хоть чуточку пострадает, я вышла из комнаты. Вслед мне понеслось укоризненное сопение, мол, ну во время игры ведь могут быть жертвы!
– Да, – приоткрыв дверь, добавила я, – очень рассчитываю, что жертвами не станут светлячки.
Кажется, кто-то сильно задумался, что вместо доброго дела – разбудить друзей, пока еще не совсем ночь, все может окончиться их утратой, и тумбочке со светлячками повезло. На самом деле, ничего со светляками не стало бы – так как они раньше принадлежали лэрду, то тоже были особенными и уничтожить их можно только магически, но не хотелось после ужина заниматься уборкой.
Так что пусть лучше посидят и подумают, а завтра разомнутся, завтра я постараюсь избавить их от хандры. Да и сама проветрюсь, а то мало того, что в последнее время все мысли только об учебе, чтобы получить аттестат с отличием, так еще и Кайл свалился на голову… А Этана снова нет, кстати…
– Хм, как быстро у тебя меняется настроение, – заметил папа, когда я зашла в кухню.
– Привет мам, – я чмокнула маму в щеку и села вместе с ними за стол.
– Привет, родная, – улыбнулась она.
Моя тарелка меня уже ждала, а картошка с мясом манили к себе запахами из большого крытого блюда.
– Так что случилось? – не отступал папа. – Наши колючие что-то учудили?
– Они весь вечер были умничками! – мама мгновенно заступилась за маленьких любимчиков. – Вели себя очень тихо, не шкодили, даже не помышляли.
– Еще бы! – усмехнулась я. – Когда им было шкодить, когда ты такие пирожки напекла? Они и жевать-то толком
– Так, не обижайте их, а то я знаете что… – мама задумалась и строго продолжила. – А то я заставлю вас съесть все оставшиеся пирожки, вот что!
– Ну, – прожевав картошку, поделился размышлениями папа, – завтра суббота, и я могу позволить себе небольшое обжорство. А Керраю рано перекармливать. Где-то через годик, чтобы отвадить первых женихов, которые могут вздумать жениться… Да и то… тут почти все оборотни, а они как унюхают свое, им все равно, как это выглядит. Нет, Сильвия, если что, я согласен понести наказание за Керраю. Пусть остается красивой, а мне уж все равно, ты меня любым любишь.
– Да, – поддакнула мама, – в этом я, можно сказать, как оборотень.
– Сказать можно, – усмехнулся папа, – но в клан оборотней приняли только Керраю, а мы с тобой так…
– Ничего и не так! – расстроилась я, и привстав, обняла сначала маму, потом папу. – Вы – мои самые родные, самые любимые, вы не можете быть «так», понятно?
– Маленькая львица, не задуши папу в объятиях, – рассмеялся папа, и я отпустила его.
– Нет, ну а чего вы начинаете… – пробормотала я недовольно. – Мы – одно целое, а вы…
– Ну, хочешь, накажи меня еще одним пирожком поверх тех, которыми угрожала мама!
Посмотрев на папину пустую тарелку, я оценила его предложение – он уже сыт, но готов пострадать, если мне станет от этого легче.
– Не надо, – улыбнулась я, теряя воинственность, – я хочу, чтобы ты у меня тоже оставался красивым.
– И как мне среди вас жить-то? – Мама открыла второе блюдо, взяла пирожок и надкусила его, глядя на нас большими синими глазами. – С такими красивыми?
– Легко, – ответила я и взяла пирожок, подражая ей. – Тебе среди красивых легко, потому что ты сама необыкновенная!
В общем, ужин у нас закончился так же, как и начался – весело. И хотя и ко сну мы отошли в хорошем настроении, и ела я не так много, потому что не хотела испытывать страдания от обжорства, как мои питомцы, но снилась мне всякая муть.
Как будто я тонула в болоте, ко мне тянулись чьи-то руки с когтями, а я вместо того, чтобы схватиться, не глядя за любую, стояла в замешательстве и вспоминала считалочку.
Проснувшись утром, я, помня наставления мамы, первым делом подошла к окну и пробормотала: «Куда ночь – туда и сон», и хотя раньше всегда срабатывало, осадок после этого сна долго не исчезал. Невольно полезли мысли: а вдруг этот сон не случаен, вдруг вещий, но я успокоила себя тем, что в болотистую местность в ближайшее время не собираюсь. А если предложит кто – откажусь наотрез!
Понятное дело, что сон можно было трактовать не так буквально, но я намеренно так сделала, чтобы себя успокоить. И для этого же разбудила зверьков и сообщила, что ну вот он, тот самый радостный миг – мы идем на прогулку!
На меня уставились два сонных глаза – ежик и дикобраз смогли открыть только по одному, в такую-то рань, когда даже всякая уважающая себя пташка спит, не думая о полете, а их тут будят!..
– Как хотите, – я уже была одета (во вчерашнюю юбку, ничего из нового страшного пока не доставили), мне не терпелось выйти на свежий воздух, так что упрашивать я никого не собиралась.