Кейн (рассказы)
Шрифт:
Кейн достиг городских ворот раньше, чем Хаин окончательно пришла в сознание, и раньше, чем известие о его возмутительном поступке насторожило сбитую с толку стражу на стене. Он ускакал бы за границы Андалара прежде, чем организуют преследование, но лесные тропы коварны ночью, и хотя Кейн видел в темноте, конь его этого не умел.
Кейн выругался и отослал своего спотыкающегося хромого коня в темноту. Возможно, ложный след собьет с толку погоню, дав Кейну время, достаточное для успешного побега. Похоже, Хаин все еще была в
Они шли сквозь цепкую тьму нескончаемо долго, — Кейн подстраивал свой шаг под шаг Хаин, — до тех пор, пока, наконец, беззвездный древесный кров не начал разъедать налет серости.
Где-то впереди слышался глухой шум воды, и ощущалось дыхание холодного тумана. В серости предрассветных сумерек они брели к краю ущелья. Кейн замедлил шаг, гадая, как достичь реки внизу. Он вел кампании вдоль границ владений города-государства, и имел ясное представление о своем местонахождении, хотя и не узнавал этого участка леса.
Хаин понуро съежилась на валуне, наблюдая, как Кейн рыскает по окутанному туманом эскарпу.
— Мы отыщем путь вниз, как только рассветет, — заверил он ее. — Здесь стремнина, но когда мы пройдем вниз по реке, она станет достаточно спокойной для плавания на плоту. Мы свяжем плавник и выплывем за границы Андалара раньше, чем эти дураки догадаются, где нас искать.
— Кейн, Кейн, — в отчаянии застонала Хаин. — Ты не можешь бежать. Ты даже не знаешь, какой грех собираешься совершить. Кейн, это НЕПРАВИЛЬНО!
Он с раздражением бросил на нее сердитый взгляд, который она, — в полутьме, — могла почувствовать только по его тону. — Хаин, я прожил так долго не для того, чтобы окончить свою жизнь в каком-то жреческом ритуале. Пускай эти дураки сжигают живых вместе с мертвыми, раз того требуют традиции. Мы же с тобой посмеемся в землях, где неизвестно королевство Андалар.
— Кейн. — Она встряхнула гривой цвета полуночи. — Ты не понимаешь. Ты чужой. Ты НЕ СПОСОБЕН понять.
— Я понимаю, что ваши обычаи и священные законы — фальшивый и пустой спектакль. И понимаю, что я люблю тебя. А ты любишь меня.
— О, Кейн. — Лицо Хаин исказилось. — Ты презираешь наши законы. Ты презираешь наших богов. Но ты же должен их понимать.
— Хаин, если ты действительно желаешь умереть ради вящей славы мужа, чье старческое прикосновение внушало тебе отвращение…
— КЕЙН! — Ее крик пронзил его насмешку. — Это ГРЕХ!
— Как и супружеская неверность в некоторых общественных структурах, — засмеялся Кейн, стараясь добиться перемены ее настроения.
— УСЛЫШЬ меня! То, над чем ты глумишься, — часть меня.
— Конечно.
— Андалар — древнейший город мира.
— Один из богатейших, соглашусь с тобой, — но далеко не древнейший.
— Кейн! Как мне заставить тебя понять, когда ты лишь глумишься надо мной!
— Извини. Продолжай,
— Андалар построен Ингларном на заре мира. — Казалось, она декламирует катехизис.
— И Андалар почитает Ингларна по сей день, — подсказал ей Кейн. Местные боги, почитаемые высшими божествами, нередко встречаются в изолированных районах вроде этого.
— Когда Ингларн в Фонтане Пламени отбыл в Рай по Ту Сторону Солнца, — декламировала Хаин, — он оставил частицу своего священного огня во плоти королей Андалара.
Кейн слышал обрывки этой легенды. Но с тех пор он давно потерял интерес к бесчисленным вариациям мифа о солнечном божестве.
— Поэтому, — продолжала Хаин, — личный двор каждого короля Андалара посвящается огню Ингларна. И когда Огонь, Сотворивший Плоть короля, исходит из Плоти, чтобы вернуться в Огонь Ингларна, все, кто есть часть королевского Великолепия, также обязаны войти в Огонь вместе со своим королем, чтобы возродиться в Раю для Избранных.
— Должно быть, путь вниз, к реке, недалеко отсюда, — Кейн размышлял вслух. — Пожалуй, будет лучше, если я разыщу его сам, потом вернусь за тобой.
— Кейн, послушай! То, что ты натворил, — грех! Ты нарушил Священный Закон Ингларна. Ты попытался избежать участи, которую уготовил тебе Ингларн. А Закон гласит, что, если кто-либо из членов королевского двора оскорбит Ингларна тем, что уклонится от своего священного долга перед королем и перед богом, Ингларн возвратится из огня, — вернется и полностью уничтожит Андалар и весь его народ!
Кейн почувствовал ее муку, прислушался к ее исполненным болью словам, постарался заставить себя понять. Но Кейн был человеком, презиравшим любых богов, не знающим почтения ни к какому-либо богу, ни к закону. И он знал, что они должны довести свой побег до успешного завершения в течение ближайших часов, иначе окажутся окружены безумными преследователями.
— Подобные легенды я слышал в сотне стран, — настойчиво уверял он ее. Но теперь он понимал, что жители Андалара отдадут все силы на их поимку для погребального костра.
— Но это МОЯ страна.
— Уже нет. Мыс тобой посетим еще тысячу.
— Просто обними меня прямо сейчас.
И тогда Кейн овладел Хаин на покрытых мхом валунах ущелья, — в то время как внизу гремела река, а вверху над ними разрывались серым цветом небеса. И Хаин кричала в восторге умирающим звездам, и Кейн на мгновение позабыл одиночество бессмертия.
А потом Кейн расплел объятья, дав свободу их опустошенным телам, и поцеловал ее. — Жди здесь, когда я вернусь. Ты в безопасности, — чтобы отыскать наш след, им потребуется дневной свет. Я отыщу тропу вниз, к реке, раньше. До следующего рассвета мы навсегда попрощаемся с границами Андалара и его безумными обычаями.