КГБ – ЦРУ: Кто сильнее?

Атаманенко Игорь Григорьевич

Казаченко торжествовал: «Карфаген пал — японский разведчик за „аморалку“ выдворен из СССР!»

Глава восьмая

«Французская любовь» в прямом эфире

В своих арсеналах спецслужбы накопили так много способов опорочить неугодное им лицо — объект разработки, — что подстроенный ими инцидент вполне может привести к крушению карьеры компрометируемого. А громкие скандальные шоу, устраиваемые КГБ, намного круче голливудских блокбастеров.

Суть

спектаклей по компрометации объектов, режиссёрами которых выступают профессионалы из Комитета госбезопасности, состоит в том, что они раздувают незначительные на первый взгляд поступки, утаивая истинные причины и куда более серьёзные дела, в коих замешан основной фигурант скандала.

Ловкач по прозвищу Душка Чарли

Чарльз Левен, человек неопределённого возраста: от тридцати до сорока, находился в Бонне в качестве журналиста, представлявшего сразу несколько американских изданий. Какие темы он освещал и на полосах каких изданий, этого никто не знал, однако поговаривали, что из-за своих снайперски метких публикаций он приобрёл немало недоброжелателей, поэтому в последнее время вынужден печататься исключительно под псевдонимами.

В журналистских кругах его звали Душкой Чарли, хотя злые языки утверждали, что Левен кадровый офицер ЦРУ, работающий под «крышей» журналиста. Однако пишущая братия к этому относилась весьма скептически, полагая, что это навет, распространяемый завистниками Чарльза. Да и вообще, многие иностранные репортёры, аккредитованные в Бонне, сочли бы за честь провести с ним часок-другой за кружкой пива, пытаясь выведать мнение всезнайки об очередной сенсации и скандале, касались ли они великосветских тусовок или событий в правительственных кругах Германии.

* * *

Буквально с первой встречи с Левеном подполковник Геннадий Рожков, сотрудник резидентуры КГБ в Бонне, сидевший «под корягой» — под прикрытием журналиста ТАСС, — стал к нему присматриваться, прикидывая, с какого бока к нему подкатиться и нельзя ли его завербовать.

Ведь такой «вездеход», каким был американец, мог бы стать украшением «гаража» любой спецслужбы!

Через свою агентуру Рожков выяснил, что Левен всего полгода как находится в Бонне. Это обнадёживало: вряд ли кто-то из конкурирующей синекуры, ГРУ (Главное разведуправление Генштаба МО СССР), смог бы за шесть месяцев завербовать такого бойкого парня.

«Ну, что ж, — решил Геннадий, — почему бы не попробовать мне? Кто сказал, что право первой ночи должно принадлежать кому-то, а не мне?!»

Откровения Душки Чарли

Под предлогом отпраздновать годовщину своего пребывания в Бонне Рожков пригласил Левена в русский ресторан.

Блины с черной икрой, кулебяка, астраханская селедочка, солёные грибочки и водка, водка, водка сделали своё дело: Левен… «поплыл».

Едва не падая головой на плечо Рожкова, он сообщил собутыльнику подробности своего отъезда, а по сути, выдворения из СССР.

— Помнится, когда я работал в Москве, — осипшим от

водки голосом начал свой рассказ Левен, — в качестве телерепортёра «U.S. Inform», то в гостинице «Украина» твои землячки хватали меня за руки и за полы пиджака в вестибюле, в коридорах, везде, где бы я ни появлялся… А одна стерва, с которой у меня приключился мимолетный роман, та вообще открыла на меня настоящую охоту, и тогда я узнал, как могут быть коварны ваши женщины! То, что она со мной сделала, может совершить только человек с воображением пациента психиатрической клиники…

В общем, так. Я работал в Москве от одной американской крупной частной телерадиокомпании, входящей в систему «U.S. Inform». В гостинице «Украина» снимал трехкомнатный номер люкс. Гостиная служила телестудией, где стояли юпитеры, телекамера, стол — словом, все, как в настоящей студии. Вторая комната была моим рабочим кабинетом, ну а в третьей я отдыхал…

— С русской подругой?

— Не без этого… Хуже того, я позволил ей сделать дубликат ключа от своего номера…

Конечно, все мы умны задним умом, сейчас, после того, что случилось, я бы никогда не приучил ее приходить ко мне, когда ей вздумается… Но с другой, чисто практической стороны, мне это было удобно. Ну ты ж знаешь, какая у нас работа. Волка ноги кормят, и я денно и нощно мотался по Москве в поисках тем для репортажей. Спрашивается, когда уж мне было думать о том, чтобы постирать, погладить?! А так, я возвращаюсь — все выстирано, отглажено, ужин на столе. Наташа была отменной хозяйкой, золотые руки, н-да…

Три раза в неделю русская редакция моей компании через спутники связи транслировала мои репортажи из Москвы. На все-про-все у меня было десять минут, поэтому ровно без двух минут одиннадцать вечера по московскому времени — в три по нью-йоркскому — я должен был сидеть за столом…

Но случилось так, что в один прекрасный день я понял: дело зашло слишком далеко, и Наташа уже считает меня своим мужем и ждет не дождется, когда я увезу ее в Штаты… С того самого момента я попытался дать задний ход.

Начал с того, что перестал оставлять ее у себя на ночь. Дальше — больше. Завел интрижку с новой русской подружкой и специально приглашал ее к себе в гости, когда в номере, по моим расчетам, должна была находиться Наталья…

Что тут началось! Скандалы, слезы, мольбы, угрозы. Я ни на что не реагировал и упрямо гнул свою линию. Однажды девицы даже подрались в моем присутствии и мне пришлось выпроводить восвояси обеих…

Повторяю, дело происходило летом — это принципиальный момент.

Окна в номере в ходе трансляции репортажей, как ты понимаешь, должны быть закрыты наглухо, шторы задернуты — требования звукоизоляции. Кондиционеры в ваших гостиницах вообще, а в «Украине» — особенно едва холодят, поэтому жарища в помещении стояла жуткая — не продохнуть. Хорошо было моим ассистентам — они за кадром и всю работу могли выполнять в одних плавках. А каково мне в накрахмаленной рубахе и галстуке, да под юпитерами?!

Но ничего, нашел способ.

Сверху, значит, рубашечка, галстук — все, как требовал шеф, а под столом ничего, кроме трусов и таза с холодной водой, куда я окунал ноги… Ниже пояса тебя все равно не показывают…