КГБ сегодня. Невидимые щупальца.
Шрифт:
— Ну ладно, я только не смогу опубликовать это в своей газете. Я никогда не печатаю чего бы то ни было без указания на источник. Иначе, знаете ли, может пострадать репутация газеты… Может быть, мне удастся куда-нибудь это пристроить.
23 августа 1979 года изложение гебистской фальшивки со ссылкой на «слухи, циркулирующие в Вашингтоне» появилось в одном из самых распространенных японских еженедельников — «Сукан Гендаи». Тут же приводилось мнение, высказанное «специалистом по международным отношениям» Акео Ямакавой (как читатель помнит, таков был журналистский псевдоним Васина). Специалист отзывался об этой утке так: «Упомянутые слухи представляются в высшей степени правдоподобными. Согласно
После того как Васину удалось одурачить «Сукан Гендаи», Севастьянов объявил, что теперь «по всем показателям» этого человека просто необходимо включить в агентурную сеть, и «центр», «надо полагать, не откажет нам в санкции на его официальную вербовку».
«Тем не менее, — добавил он, — мы проделаем над ним все проверочные манипуляции, чтобы комар носа не подточил».
Левченко купил небольшой портфель, и офицер из отдела технических операций замаскировал в нем миниатюрный магнитофон с кассетой, покрытой слоем невидимого порошка. Этот слой позволял установить, не прикасались ли к кассете посторонние. Левченко специально опоздал на очередное свидание с Васиным и, изображая страшное замешательство, усиленно извинялся. У него, видите ли, только что закончилась серьезная деловая встреча, а теперь он спешит на прием в одно из посольств… в посольство одной из стран Запада. Его беспокоит, что уже нет времени заскочить к себе, и ему придется везти этот портфель в иностранное посольство. «Между нами говоря, у меня тут крайне деликатные документы. А вдруг они там кого-нибудь заинтересуют?!» — взволнованно шептал Левченко. Нервно поглядывая на часы, он осведомился, не может ли Васин оказать ему услугу: подержать портфель до утра у себя и вернуть его завтра утром по дороге на службу. Васин охотно согласился. На другой день офицер отдела технических операций, разглядывая кассету в ультрафиолетовом свете, заверил Левченко, что к ней никто не прикасался.
В августе из «центра» был получен ответ на предложение Гурьянова о формальной вербовке Васина. Ответ пришел в один из дождливых предосенних вечеров, около восьми часов по токийскому времени. Читая его, Гурьянов выругался сквозь зубы, Севастьянов откровенно рассмеялся, а Левченко промолчал. В телефонограмме значилось: «Согласны с тем, что Васин является перспективным агентом. До сих пор тов. Кольцов действовал правильно. В то же время считаем целесообразной дальнейшую проверку этого контакта».
— Как же его еще проверять, черт возьми? — возмутился Севастьянов. — Пригласить врача, чтобы заглянул ему в задний проход? Заставить его подложить бомбу под императорский дворец?
— Я думаю, в октябре необходимость в дальнейшей проверке отпадет, — с горечью заметил Гурьянов. — Извини, Станислав. Говорил же я, что гнусность Пронникова не знает предела.
Все понимали, о чем речь. Левченко приступил к работе в Токио с февраля 1975 года и по действующему правилу его должны были через три с половиной года, в октябре 1979-го, перевести на какую-нибудь должность в «центр». Настаивая на продолжении проверки Васина, Пронников фактически отказывал Станиславу в доверии и лишал его права на очередное повышение.
Станислав вяло отозвался: «Да пусть его…» В самом деле, он уже не нуждался в новых доказательствах того, что давно
Той же осенью в «центре» распространился слух, пущенный, вероятно, Пронниковым, что Валерий Уманский, сотрудник Отдела активных операций токийской резидентуры, — хронический алкоголик, развлекающийся в обществе проституток, «а также подбирающийся к женам других офицеров». Гурьянов доложил в «центр», что этот слух ни на чем не основан, и собрал ряд показаний сотрудников резидентуры, подтверждающих добропорядочное поведение Уманского и его служебное соответствие. Несмотря на это, Уманский был вызван в Москву «на консультацию», и ему отказали в разрешении вернуться на работу в Токио.
Гурьянов вызвал Левченко, вручил ему оперативный журнал, куда заносились «активные мероприятия», и сказал: «С сегодняшнего дня ты — офицер отдела активных операций». Он напомнил, что служба Левченко в резидентуре закончится в октябре и попросил его начать сдачу всех числящихся за ним агентов и контактов, сворачивать работу в «Новом времени» и сосредоточиться в первую очередь на «активных мероприятиях».
Теперь Левченко каждый день получал приказы московского начальства, разъясняющие порядок проведения акций по дезинформации американцев, китайцев и японцев. Анализируя обширный материал, где давались характеристики почти сотне агентов, Станислав прикидывал, кто лучше подходит для того или иного конкретного задания. При этом он не мог не прийти в изумление, какие силы удалось КГБ привлечь из числа граждан по существу враждебно настроенной страны, особенно из членов Японской социалистической партии. Среди них фигурировали:
Гувер (настоящее имя — Хирохиде Исида) — бывший министр труда, член парламента от либерально-демократической партии, секретарь парламентской ассоциации японо-советской дружбы (руководство этой ассоциации полностью контролировалось КГБ), издатель информационного бюллетеня, так-же субсидируемого КГБ;
Грейс (Сигеру Ито) — член парламента и влиятельный член Центрального комитета социалистической партии, оказывающий значительное воздействие на политику партии в целом;
Тибр — влиятельный член социалистической партии;
Гавр (Сейици Кацуата) — ветеран центристского блока социалистической партии, объединяющего многих партийных лидеров; эта фигура представляла особый интерес с точки зрения обеспечения дальнейшего влияния КГБ на ядро Японской социалистической партии;
Кант (Такудзи Ямане) — помощник редактора «Санкей» — консервативной газеты, выходящей тиражом 2,2 миллиона экземпляров, доверенное лицо и советник издателя, имеющий возможность оказывать на него постоянное воздействие, протаскивать в газету дезинформирующие общественность материалы, распространять дезинформацию в правительственных кругах;
Девей — редактор токийского издания газеты «Санкей», особенно ценен тем, что может работать в паре с Кантом, форсируя его усилия;
Атос (Томоцу Сато) — генеральный секретарь Марксистского общества — ядра Японской социалистической партии, еще один канал воздействия на руководство последней;
Рамзее — член социалистической партии, еще один рычаг, посредством которого КГБ направлял и корректировал ее действия;
Фен-Фокинг — член либерально-демократической партии, способный оказывать влияние на руководство одной из ее фракций, полезен для распространения дезинформации в своей партии;