КГБ в 1991 году
Шрифт:
И тут разыгралась сцена, которой, наверное, позавидовал бы любой драматург. Как раз в тот день Моисеев дал команду своим сотрудникам уничтожить шифрограммы, подписанные им самим, которые касались путча.
«К счастью, — повествует Ельцин, — один из офицеров, старший лейтенант, которому было дано непосредственное задание уничтожить шифровки, вышел на нашу службу безопасности и сообщил об этом. Мне передали записку с фамилией и номером телефона этого старшего лейтенанта».
Ельцин дал эту записку Горбачеву и сказал:
— Позвоните по этому телефону и просто спросите, чем он занимается в настоящий момент.
«Горбачев
Ельцин признался: это он предложил кандидатуру главнокомандующего ВВС Шапошникова на пост министра обороны: «Сколько ни давили на него Язов и его окружение, он не поддался на провокации и сделал все, чтобы военная авиация не принимала участия в перевороте». И кандидатуру Бакатина на пост председателя КГБ предложил тоже Ельцин: «Тем более, перед ним стояла задача разрушить эту страшную систему подавления, которая сохранялась еще со сталинских времен. Это было достаточно неожиданно, но Горбачев согласился».
Когда дошли до МИДа, Ельцин сказал, что Бессмертных выполнял поручения ГКЧП, во все посольства ушли шифровки в поддержку ГКЧП. Ельцин позднее писал, что Козырева тогда сложно было назначать на пост министра иностранных дел Союза, он был к этому не готов. Остановились на фигуре Бориса Панкина, посла в ЧССР. Он был одним из немногих послов, кто в первый же день переворота дал однозначную оценку путчу.
28 августа Горбачев своим указом назначил Б.Д. Панкина министром иностранных дел СССР. Это назначение подлежало утверждению Верховным Советом СССР, но он не утвердил кандидатуру Панкина, и тот фактически исполнял обязанности министра до 19 ноября 1991 года, когда Горбачев своим указом освободил его от этой должности.
Б.Д. Панкин, работая в газете «Комсомольская правда», прошел путь от стажера до главного редактора, затем возглавлял Всесоюзное агентство по охране авторских прав (ВААП), советские дипломатические представительства в Стокгольме и Праге.
Находясь в Праге в должности совпосла, утром 22 августа Панкин сказал коллективу посольства, что ему стыдно за ЦК КПСС, который не поддержал своего генсека в трудные минуты. Поэтому он и его жена выходят из рядов КПСС.
А 28 августа в 11.40 по местному времени позвонил Горбачев и предложил срочно прилететь в Москву, стать министром иностранных дел. Пришлось задержать единственный рейсовый самолет «Аэрофлота», который уже готовился подняться в небо.
В тот же день указом Горбачева министром внутренних дел СССР был назначен В.П. Баранников. 29 августа Верховный Совет СССР дал согласие на это назначение. Баранников сменил в этой должности Б.К. Пуго, покончившего жизнь самоубийством.
Первые самоубийства
По официальной версии, утром 22 августа в своей квартире покончил жизнь самоубийством член ГКЧП, министр внутренних дел СССР Б.К. Пуго. Бывший председатель КГБ Латвийской ССР. Сначала выстрелил в жену, потом в себя. Накануне, 22
По версии О.Д. Бакланова, Пуго застрелили:
— Во всяком случае, 50 на 50 процентов это так…
В.Г. Степанков в своей книге «ГКЧП. 73 часа, которые изменили мир» пишет, что он поручил арестовать министра своему первому заместителю Евгению Лисову. «По рассказам Лисова, в спальне на одной из кроватей он увидел навзничь лежавшего Пуго. Руки его были вытянуты вдоль тела, глаза закрыты, рот и правый висок окровавлены. На прикроватной тумбочке лежал пистолет “вальтер”. Возле другой кровати на полу сидела жена Пуго, Валентина Ивановна. Она была вся залита кровью, лицо багровое, опухшее. Впечатление было такое, что она страшно избита. Экспертиза потом показала, что впечатление это было ошибочным.
Валентина Ивановна ко времени появления группы была еще жива и в сознании. Она реагировала на вопросы, но отвечать не могла и все время делала какие-то жутко медленные, непроизвольные движения головой, руками — словно силилась встать.
Очень быстро приехавшие по нашему вызову врачи констатировали смерть Пуго и, оказав срочную помощь Валентине Ивановне, увезли ее в больницу, где она скончалась после операции».
Степанков завершает эту трагическую историю двумя короткими абзацами: «Следствие установило, что утром 22 августа из пистолета “вальтер”, принадлежавшего Борису Карловичу Пуго, были произведены два выстрела. Оба раза стрелял Пуго: сначала в жену, потом в себя. Медицинские эксперты заключили, что после выстрела он еще жил в течение десяти-двадцати минут».
Из предсмертной записки Пуго:
«Совершил совершенно неожиданную для себя ошибку, равноценную преступлению.
Да, это ошибка, а не убеждения. Знаю теперь, что обманулся в людях, которым очень верил. Страшно, если этот всплеск неразумности отразится на судьбах честных, но оказавшихся в очень трудном положении людей.
Единственное оправдание происшедшему могло бы быть в том, что наши люди сплотились бы, чтобы ушла конфронтация. Только так и должно быть.
Милые Вадик, Элинка, Инна, мама, Володя, Гета, Рая, простите меня. Все это ошибка! Жил я честно — всю жизнь…»
Из записки Валентины Ивановны Пуго, супруги Б.К. Пуго: «Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама».
Слово очевидцу, тогдашнему председателю КГБ РСФСР В. Иваненко, который ездил на задержание:
— Позвонил Баранников: «Мы тут со Степанковым решили, что поедем Янаева брать. Ты поезжай к Ерину, он Пуго занимается, мне неудобно — бывший шеф все-таки…»
Баранников был министром, Ерин — его заместителем.
По словам Иваненко, адрес Пуго был не совсем верный.
Сначала проскочили не на тот этаж. После долгих звонков дверь открыл отец жены Пуго, глубокий старик. Ерин зашел первым:
«Ребята, здесь кровью пахнет!»
— Та страшная картина мне до сих пор снится, — признавался в 1993 году Иваненко. — Пуго лежит на кровати, подушка и спортивный костюм на груди залиты кровью. Он выстрелил в рот буквально перед нашим приходом. Еще полчаса легкие работали. У жены в голове пулевые отверстия, торчат куски мозга. Она в бессознательном состоянии сидит на полу, размазывает руками кровь по полу. Через соседку вызвали их лечащего врача, «скорую», которая фактически была не нужна.