КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Шрифт:
На следующий день, 1 марта, Сталин вообще не вышел из комнаты. Охранники долго не решались его побеспокоить. Потом один из них с почтой в руках все-таки вошел в комнату Сталина и увидел вождя лежащим на полу. Он был без сознания и только хрипел. Было уже одиннадцать часов вечера.
Авторы всех версий утверждают, что охрана доложила о случившемся Берии. «А почему ему?» — задаются вопросом некоторые историки.
На самом деле охранники, следуя инструкции, позвонили министру госбезопасности Семену Денисовичу Игнатьеву. А он испугался, сказал охранникам: звоните Берии или Маленкову.
Охранники доложили, что нашли Сталина на полу, подняли его и положили на диван. Теперь он вроде как спит. Маленков с Берией испугались и не вошли в его комнату: вдруг Сталин проснется и увидит, что они застали его в таком положении. Они уехали.
Утром сотрудники охраны доложили, что товарищ Сталин так и не пришел в себя. Тогда приехали Маленков, Берия и Хрущев. Но только вечером 2 марта у постели Сталина появились врачи. Все это были новые люди, потому что лечившие Сталина врачи уже почти все были арестованы. Эти тоже не были уверены, что благополучно вернутся домой.
Первый подошедший к Сталину доктор боялся взять его за руку. Приехал министр госбезопасности Игнатьев и боялся войти в дом уже умирающего Сталина.
Вождь был на волосок от смерти, а они все еще трепетали перед ним. Никто не смог бы поднять на него руку. Сталин убил себя сам. Он создал вокруг себя такую атмосферу страха, что его собственные помощники и охранники не решились помочь ему в смертный час.
Все члены президиума ЦК боялись Сталина. И понятно почему. Хрущев вспоминал, как во время одного из последних приездов на дачу Сталина он сел за стол с краю. Его закрывала кипа бумаг, и вождь не видел его глаза. Он сказал Хрущеву:
— Ты что прячешься? Я тебя не собираюсь арестовывать. Подвинь бумаги и сядь ближе…
Говорят, что в последние недели и месяцы своей жизни Сталин остался без врачей, без медицинской помощи. Я спросил об этом профессора Владимира Павловича Наумова, который разбирал личные документы вождя.
— Нет, — ответил профессор Наумов, — врачи рядом с ним были. Они присутствовали и при последней болезни. Другое дело, что в обстоятельствах последних часов его жизни еще много неясного. Но уже удалось установить, что Сталин в ту ночь не ложился спать. Когда его нашли, он был в одежде. И он не снял зубные протезы. Если бы он ложился спать, снял бы их обязательно: всякий, кто носит зубные протезы, знает, почему на ночь их обязательно снимают.
Почему на дачу приехали именно Маленков, Берия и Хрущев? Только их, да еще Булганина, в последние недели своей жизни Сталин приглашал к себе. Остальным дороги не было. Молотов, Микоян, Каганович и даже старый друг Ворошилов висели на волоске. На дачу к себе Сталин их не пускал. Он не шутил, когда называл Молотова американским шпионом, а Ворошилова — английским.
Когда Сталин на последнем при его жизни XIX съезде партии набрал в президиум ЦК неожиданно много новых людей, это означало, что он хотел к ним присмотреться. Он собирал новичков, беседовал с ними, объяснял, как должен работать секретарь ЦК, что должен делать член президиума. Он готовился заменить ими старое
Услышав от врачей, что Сталин плох, тройка отправилась в Кремль. В сталинском кабинете собралось уже все партийное руководство. Сразу решили вызывать в Москву членов ЦК, чтобы в ближайшее время провести пленум.
Теперь твердо установлено и то, что Маленков, Молотов, Берия и Хрущев поспешили поделить власть, когда Сталин еще был жив и врачи даже сообщали о некотором улучшении в его состоянии.
Вот почему в мартовские дни 1953 года у тела впавшего в беспамятство Сталина Берия не смог скрыть своей радости. Но когда ему показалось, что Сталин чуть шевельнул бровью, он в страхе бросился на колени… К счастью для его соратников, Сталин так и не выздоровел.
5 марта в восемь вечера открылось совместное заседание пленума ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета. На этом совещании Берия предложил «в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин, назначить председателя Совета министров СССР. Мы уверены — вы разделите это мнение, что в переживаемое нашей партией и страной время у нас может быть только одна кандидатура — кандидатура товарища Маленкова».
Затем были поделены все остальные должности. Сталин умер только через час с небольшим после того, как дележ руководящих кресел закончился.
Семен Игнатьев перестал быть министром — министерство госбезопасности слили с МВД, и министром стал Берия. Игнатьева, правда, 5 марта избрали секретарем ЦК по правоохранительным органам, но просидел он в этом кресле всего месяц.
3 апреля на заседании президиума ЦК, где было решено прекратить «дело врачей» и арестованных освободить, в решение третьим пунктом записали:
«Предложить бывшему министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С. Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов».
А шестым пунктом определили и судьбу бывшего министра:
«Внести на утверждение Пленума ЦК КПСС следующее предложение Президиума ЦК КПСС:
Ввиду допущения т. Игнатьевым С. Д. серьезных ошибок в руководстве бывшим Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС».
5 апреля Игнатьева вывели из секретариата ЦК.
Но это было только начало. 28 апреля Игнатьева вывели и из состава ЦК КПСС. Это означало, что Берия твердо собирался его посадить.
25 июня Лаврентий Палович отправил Маленкову копию показаний арестованного Рюмина.
«Рюмин, — говорилось в сопроводительной записке Берии, — с ведома и одобрения Игнатьева ввел широкую практику применения мер физического воздействия к необоснованно арестованным гражданам и фальсификации следственных материалов».
Берия, может быть, и посадил бы Игнатьева, но не успел. На следующий день, 26 июня, его самого арестовали.
Игнатьев вздохнул свободно. Маленков сразу дал ему место первого секретаря Татарского обкома.