КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Шрифт:
Дело в том, что это вопрос еще и политический. Всегда есть опасность, что тот, кому сделано предложение, возмутится, отправится к своему послу, Советскому Союзу будет заявлена нота протеста. Не во всякий момент удобно затевать такой скандал — нельзя это делать, например, накануне встречи в верхах.
Обычно, если центр давал добро, в страну с отлично сработанными документами и безукоризненной легендой приезжал на несколько дней специальный вербовщик. Это стандартная предосторожность. Если американец поднимал скандал, то вербовщик просто уезжал из страны, а местная резидентура
В редких случаях, если резидент давал гарантии, что скандала точно не будет, то разрешали первый разговор провести сотруднику резидентуры. Это большая честь. Если американец даст согласие, то сколько бы людей в Москве и на месте ни готовили эту операцию, лавры достанутся тому, кому американец скажет «да».
Как это делалось? Вербовщику помогали официально познакомиться с американцем и вступить с ним в разговор, чтобы он под каким-нибудь предлогом мог назначить встречу в заранее подобранном кафе.
Если американец шел к своему начальству и честно рассказывал, что русские пытаются его вербовать, то ему пожимали руку, благодарили за преданность родине… и немедленно возвращали домой. Больше в командировку его не пошлют: он расшифрован и к оперативной работе не пригоден. Или в лучшем случае новой командировки ему придется ждать несколько лет.
Если вербовка удавалась, в резидентуре устраивался маленький праздник, обычно отмечаемый московской водкой, армянским коньяком или шотландским виски. Не стоит думать, что собравшиеся в недоступном для других, за тремя замками посольском помещении разведчики так уж сильно отличаются от обычных людей.
Соглашались, разумеется, не все. Что происходило в таком случае? Скандал? Драка? Нет, обычно оба разведчика расставались вполне дружелюбно.
Некоторые из вербуемых отвечали уклончиво:
— Мне надо подумать, посоветоваться.
— С кем?
— С женой.
— Не стоит. Давайте все-таки решим сейчас.
— Тогда я не принимаю ваше предложение.
В этом случае оба разведчика вставали и прощались:
— Все это чепуха. Забудем?
— Забудем.
Но никто ничего не забывает.
Отказ работать на советскую разведку американцу в принципе ничем не грозил. Разведка никогда не стала бы его шантажировать, посылать компрометирующие материалы его начальству или предавать их гласности. В этом нет нужды.
Но такого человека уже не выпустят из виду, его личное дело будет постоянно обновляться. Разведка станет ждать: вдруг в его жизни произойдут какие-то изменения? Например, ему позарез понадобятся деньги, а взять неоткуда. Или уйдет идеализм молодости, и человек начнет на многое смотреть иначе. Тогда ему, возможно, вновь сделают предложение…
Начальнику разведки поступало огромное количество информации. Главное, какие выводы он из нее делал.
В своих воспоминаниях Крючков пишет, что «добываемые разведкой материалы говорили о подготовке стран НАТО к войне… К войне готовились и мы, хотя у нас никогда и не было намерения ее начать… Нас втягивали то в один, то в другой дорогостоящий виток гонки вооружений. Порочный круг этого бесконечного марафона все туже затягивался петлей на нашей шее».
Выходит,
При таком скудном уровне осмысления окружающей действительности никакой аппарат разведки не поможет…
Сам Крючков немало гордился одной операцией советской разведки. В августе 1974 года на Кипре произошел военный переворот, который закончился разделом острова, потому что на севере высадились турецкие войска. Президентский дворец в Никосии бомбили, и путчисты передали, что убит и сам президент — архиепископ Макариос.
Но КГБ передал по радио от имени Макариоса, что президент жив и призывает всех к борьбе с заговорщиками. Путч провалился, а Макариос, как потом выяснилось, к удивлению самих советских разведчиков, действительно выжил. Это Крючков называет успешным использованием службы «А» — «активные мероприятия». Обычно ее называют службой дезинформации…
В июне 1978 года Крючков во главе делегации КГБ впервые приехал в Афганистан. Он сыграл активную роль в афганской кампании. Потом, когда пытались установить, кто же принял решение ввести войска в Афганистан, все отказались, и получилось, что это произошло вроде как само собой.
В реальности разведка своими сообщениями из Кабула, своими оценочными материалами и прогнозами способствовала принятию решения о вторжении. Сообщения о том, что американцы намерены проникнуть в Афганистан и превратить его в форпост против Советского Союза, версия о том, что лидер Афганистана Хафизулла Амин в реальности американский шпион, — все это работа разведки.
Однако предугадать подъем народного возмущения против советских войск разведка не смогла. Хотя сам Крючков теперь уже признал, что в апреле 1978 года в Афганистане произошел всего лишь дворцовый переворот, а вовсе не народная революция, выражающая интересы широких масс трудящихся.
После ухода Чебрикова в сентябре 1988 года Крючков был назначен на его место. 1 октября он приступил к исполнению обязанностей председателя Комитета госбезопасности.
Почему Горбачев предпочел именно Крючкова? Ему, скажем, предлагали кандидатуру Филиппа Денисовича Бобкова, бывшего начальника Пятого управления. Можно предположить, что он выбрал человека из разведки, полагая, что тот меньше руководителей внутренних подразделений КГБ станет противодействовать перестройке.
Крючкова приблизил к Горбачеву Александр Николаевич Яковлев. После смерти Андропова Крючков почувствовал себя крайне неуверенно. Он лишился опоры и стал искать, на кого опереться. Он еще при жизни Черненко поверил в судьбу Горбачева, но не знал, как подойти к нему. Он попытался сделать это через Яковлева. Александр Николаевич вспоминает, как «Крючков напористо полез ко мне в друзья, буквально подлизывался ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора».