КиберМиха. Полукровка
Шрифт:
– Мы, конечно, не занимались гонением христиан. Но как сменим направление? Мы потеряем паству, которая свято верит в Римских богов? – до растерянности удивился Квинт.
– Просто. Всё сделаем просто. Начнём поддерживать христиан, вводим в их общество своих людей, схема давно известна, – ответил Салюс.
– Но меня все знают как жреца Римских богов, никто не поверит, что я отказался от своей веры.
– Не смеши меня, Квинт. Ты получишь перевод, инициацию вакциной, а также гражданство титанов. Переведём тебя на другое направление, пора осваивать континенты в Западном полушарии этой планеты, где дикарей хватает. На Совете твой вопрос практически решён, пять десять лет и кардинала Квинта не станет, но пока ты должен оказывать сочувствие и содействие всем христианам. Неподконтрольных лидеров мы позже устраним, поставив на их место своих людей. Что касается вашей с Флавием интриги по поводу
– Я хотел получить разрешение на установку этому полукровке биопротезы и биосетку.
– Ну с биопротезами более-менее понятно, а биосетку зачем? – даже удивился Салюс.
– Чтобы держать его под полным контролем, я считаю, так будет надёжнее, – ответил Квинт.
Салюс резко развернулся к своему гостю, посмотрел на Квинта с некоторой усмешкой.
– Квинт, когда-то на планете Тита, я начинал свою научную деятельность, как специалист по разработке новых систем биосетки. Я очень много знаю об этом. Программы можно сбить при хорошем ударе по затылочной части головы, на гране смерти. В таком случае пациент выходит из-под контроля. Его действия становятся непредсказуемыми. Или допусти вариант, что твой абориген сможет разобраться в программе, ведь она у него в голове, и снять ваш блок контроля. Тогда ты получишь очень неприятного противника. Тебе нужна такая проблема?
– Но для того, чтобы что-то сделать с программой или разобраться в ней, следует иметь образование программиста, хотя бы в начальной стадии. Чего у аборигена не может быть априори, даже представлять этого не хочу, – попробовал возразить Квинт.
– Я бы посоветовал тебе не делать этого, зачем создавать себе в будущем проблемы. Какие протезы планируете поставить этому дикарю?
– Биопротезы, на костной основе, он ещё молод, – ответил Квинт.
– Понятно. Ты хочешь, чтобы вместе с возрастом у аборигена росли конечности в соответствии с телом. А также, чтобы протезы на основе металла не бросались в глаза посторонним людям. Даже интересно, как он будет сражаться на арене. Я тебе советую, хотя бы ненадолго отправить его в школу гладиаторов, пока готовите под него основу для дальнейших действий по захвату власти в Аварском каганате. Воинское образование дикарю не помешает, если хотите, чтобы ваша интрига сработала. Кстати, Квинт, тебе известно, что придётся объект инициировать гаммаробами или дельтаробами, чтобы биопротезы росли в соответствии с телом, а это увеличит жизненный срок? – спросил Салюс.
– Да, мне это известно, – решительно ответил Квинт.
– Хорошо, даю разрешение под твою ответственность. Обязательно сообщи, когда твой подопечный выйдет на арену, приеду инкогнито и посмотрю на этот бой, если не потеряю к этому интерес, – усмехнулся Салюс.
Квинт покидал резиденцию Салюса с двояким чувством. Вроде он добился своего, но инициатива может поиметь инициатора, если что-то пойдёт не так. В обратный путь Квинт вылетел с расчётом, чтобы попасть в Рим в ночное время суток. А по возвращению, кардинал Квинт связался с аббатом Флавием, дав ему инструкции, как они поступят с пленником. Для операции с аборигеном на полуостров Таврида вылетела группа биологов, которые проведут нужные операции.
670 год. Римская империя. Таврида. Полукровка Михар.
Итак, мне дали трое суток на подумать. Ну что же, спасибо большое, что сразу не продали калеку в рабство. Я в очередной раз глянул на свою культю. Рана заживала достаточно бодро. А на бедре вообще остался чуть-чуть синеватый шрам. Интересно, чем таким они здесь лечат? Пока не понимаю. И вообще, пастырь говорил о протезе, который будет не хуже моей живой руки. Тогда непонятно, чего они пуляют стрелами и машут мечами, а пороха и огнестрела не наблюдается. Что, порох изобрести сложнее, чем создать протез? Что-то тут не так. Чего-то я не знаю, не хватает информации. В келью вошёл послушник Алипий. Принёс мне обеденную похлёбку, кусок ржаного хлеба и воды. Воды целое ведро. Зачем так много? Я им что, верблюд, чтобы вёдрами пить? Нет, температура здесь жарковатая, но на улице. В келье из-за каменных стен вполне прохладно. Решил спросить об этом Алипия, говорить с ним никто не запрещал.
– Алипий, ты зачем воды целое ведро притащил?
– Смывать в уборной, когда справишь естественные надобности, – ответил послушник.
– А куда всё это дерьмо утекает, у вас что, канализация? – не удержался от вопроса я.
– В выгребную яму, потом
Охренеть. Здесь что, маму вашу, Япония? Я слышал, что в Японии используют человеческие отходы для удобрения почвы. В келье действительно имелось место, отгорожено перегородкой, а там дырка в полу. Могли бы и унитаз изобрести, а то какие-то непонятные протезы изобрели, а на унитаз мозгов не хватило. Я встал с кровати и подошёл к столу. Взял деревянную ложку и попробовал похлёбку. Ага, супчик-голубчик. Не борщ со сметаной, конечно, но есть похоже можно. Выхлебал баланду, съел хлеб, запил водой. Вновь улёгся на кровать, заложив руки за голову, точнее одну руку. Итак, что мы имеем в «сухом» остатке? Я в теле какого-то придурка, которому отрубили руку. А придурок вовсе не придурок, а внук некогда грозного кагана. То, что удалось вытащить из памяти пациента, у него было три сотни всадников, так сказать личный отряд. Неплохо простроился пацан, свои солдаты имеются. Сто бойцов погибли в бою с легионерами. А где остальные две сотни? Справляют поминки по хану? Не смешно. Мне предлагают стать послушником или легионером. Послушником точно нет. Чтобы три года таскать дерьмо за братьями по вере? Увольте, это точно не мой предел счастья. А что легионер? Стать солдатом и воевать за Римскую империю. А что, вполне возможно. Как минимум разберусь, как здесь воюют. Опять же при варианте установки мне протеза. Что такое протезы я знаю, видел у ребят, когда лежал в госпитале после ранения. Как с таким воевать, пока не представляю. А что у меня есть из плюсов, чтобы адаптироваться здесь? Тело, в которое я попал, умело хорошо стрелять из лука. Пастырь говорил, что пацан уложил много легионеров. Допустим, что методом медитации я смогу синхронизировать свой разум и возможности тела, ведь с верховой ездой получилось. Сюда доехали, а я даже задницу себе не натёр. В легионерах наверняка подучат, как там железной и острой палкой махать. Пока гонял в голове разные мысли, наступил вечер. На ужин принесли кашу и хлеб, для попить снова вода. Ладно, не жалуемся, русские не сдаются. После ужина я фактически сразу уснул.
Следующий день у меня прошёл однообразно. Ел, пил, гадил в дырку, что в полу. Пробовал придумать план побега, но ничего умного в голову не пришло. При побеге могут запросто грохнуть, тем более меня об этом предупредили. А умирать я сейчас не собираюсь, как минимум до того, пока не наступит момент, когда можно плюнуть на свою жизнь и забрать с собой парочку врагов. Подождём и посмотрим, как будут развиваться события. Следующий день прошёл так же, как и предыдущий. А вот на третий день появился святоша. На нём была белая сутана, даже без пятен. Какой аккуратный, даже во время еды не обляпается. Сразу видно какой-то маленький босс, вроде шишки на ровном месте. Святоша прошёл без всякого моего разрешения вглубь кельи, сразу сел на массивный табурет. Хотя при чём здесь моё разрешение? Келья-то принадлежит храму, вот он и ведёт себя соответственно, как хозяин.
– Насколько я понимаю, в послушники ты идти отказался. Или передумал?
– В послушники точно нет, не мой вариант, – ответил я.
– В принципе, по тебе принято решение. Тебе поставят протезы, станешь в некотором смысле дееспособным. Ты пройдёшь испытание, потом будут дальнейшие решения по твоему вопросу.
– Какое ещё испытание, мы об этом не договаривались? – попробовал возмутиться я, так как не успел сказать, что согласен пойти в легионеры.
– Уже не важно. Обо всё поговорим после, когда ты станешь полноценным с руками, – заявил этот святоша весь в белом и покинул келью.
Что за инсинуации? Хотел я возмутиться, но увы, жрец уже свалил. Так, стоп. Что он там про руки говорил? Мне поставят протезы? Разве протез не один? Вторая-то рука у меня целая.
– Эй, черти полосатые, кто мне пояснит, что здесь происходит? – покричал я в дверь, которую заперли.
По понятной причине ответа я не дождался. Вечером мне принесли ужин, после приёма пищи я резко захотел спать. Последнее, что успел подумать, похоже мне подсыпали снотворного.
670 год. Таврида. Операция в храме. Эпизоды.
Аббат Флавий вызвал к себе опциона Пимена, чтобы поставить задачу перед командиром монахов-воинов.
– Пимен, я ожидаю гостей из Рима, сегодня ночью. Прилетят на летательном аппарате.
– Мне следует подготовить площадку? – сразу ухватил суть разговора опцион.
– Именно. Сними посты с западной стены, удали всех, кто может стать случайным свидетелем. Сколько у тебя инициированных?
– Два десятка, – ответил опцион Пимен.
– Достаточно. Вот их и поставь, чтобы проследили за секретностью. Ночью проведут операцию с нашим пленником в том здании, что у западной стены.