Кидонианка
Шрифт:
Пилот пожал плечами.
– Как скажешь. Хотя я даже прикипел к этой консервной банке. Слушай, а чего они тут все такие злые?
– Думаю, затевают очередной дебош против землян. Сделаем работу и уберемся подальше, пока бряцание оружием не переросло в гражданскую войну.
– Ну, в войне мы еще не участвовали, – весело заметил Гэри.
– И не будем, – отрезал Ивар. – Мне с головой хватило Галактической. Постарайтесь ни во что не встрять, пока мы тут.
Он посмотрел на Адама. Тот развел руками, мол «ничего
Спуск на планету прошел быстро и спокойно: из-за массовых досмотров трассы оказались полупустыми, а бесполезный эскорт отстал минут через десять. Бело-голубая планета росла и росла, пока не закрыла собой весь обзор и не превратилась в разноцветное полотно. Ивар недолго любовался картиной – уж слишком банально и привычно выглядел этот шарик. Землеподобные миры, как правило, похожи между собой: желто-зеленые континенты под клубящимися облаками, огни городов внизу, блуждающие грозы и полярные сияния – все как под копирку с родного мира людей.
На фоне этой прозаичности вспомнилась милая Кидония: зеленое небо, пурпурные закаты, кольца пыли и льда на орбите. Днем они выглядят как длинная белая полоса через все небо, а ночью горят, словно гирлянда, иногда так ярко, что заменяют фонари. А в некоторых широтах свет Мираж, кидонианского солнца, пробивается сквозь крохотные частицы на орбите и рассеивается на составные части. Мир на несколько минут накрывает огромное цветное покрывало, словно ты посреди радуги – не хватает только лепреконов. В сравнении с этим, большая часть галактических чудес покажется банальностью.
Хотя Мильхельм можно назвать необычной планетой: его заселили еще до того, как научились обгонять свет, так что цивилизация много веков развивалась в изоляции от земной и приобрела особый шарм. Конечно, в итоге земляне вернулись и насильно присоединили планету к своей империи, но в местных музеях и архивах сохранились памятники ушедшей эпохи. Ивар твердо решил, что выделит в расписании немного времени, чтобы побродить по улицам и почитать памятные таблички: если и правда разразится война, то вряд ли в ближайшие годы появится такая возможность.
Тишину нарушил голос Гэри:
– Там вроде осень сейчас, – бородач развалился в кресле и лениво ковырялся в сводках новостей. – И еще рядом с дворцом этого губернатора есть ярмарка домашних пирогов.
– Кому что, – с улыбкой ответил Ивар в пустоту.
– А чем отличаются домашние пироги и обычные? – спросил аламарси после недолгой паузы.
– Тем, что их дома пекут, – буркнул Гэри.
Пилот задумался.
– А если я буду жить в пекарне, то мои…
– Даже не начинай, – прервал его землянин. – Не делай вид, что тебя это и правда волнует.
– Вечно ты так, – обиженно ответил аламарси и замолчал до самой посадки.
Внизу действительно стояла осень. Причем после жаркого корабля (реактор грелся сверх меры) продуваемая всеми ветрами
Адам вышел первым и в ужасе запрыгал на месте, пытаясь согреться. На третьем прыжке он поскользнулся и рухнул на спину. Бедняга большую часть жизни провел в космосе, в тепличных условиях, и поэтому малейшие отклонения температуры и силы тяжести выводили кочевника из строя.
– Гидра, я вешу целый центнер!
– Поэтому мы не будем тебя поднимать, – с улыбкой заметил де Карма.
– Ох ты и хлюпик, тут гравитация всего на три процента сильнее земной!
Гэри, несмотря на взаимную неприязнь, помог товарищу подняться. Хотя неприязнь всегда была напускной: просто землянину нужно на кого-то бурчать, а Адам идеальный кандидат, ведь ему глубоко плевать на грубости.
– Чет в голове зашумело… – протянул аламарси.
– Тебе бы в спортзал записаться, – Ивар хлопками отряхнул ему спину, в процессе парень чуть снова не рухнул на землю.
– Можно я на корабле останусь?
– Нет, заказчик хотел видеть нас лично. Так что идем все.
Ивар осмотрелся: вокруг ни души. Даже ни одного припаркованного корабля или хотя бы такси – идеально пустая посадочная площадка на горе, над которой немой глыбой навис дворец губернатора. Ни в одном окне не горел свет. Если бы де Карма не знал, на что смотрит, то решил бы, что это просто странной формы скала.
Он сделал пару шагов и выглянул за перила: внизу, насколько хватало взгляда, раскинулся мегаполис, над которым протянулись бесконечные вереницы летающих машин. До него вниз километра два, не меньше. И почему вельможи любят отгораживаться от людей то забором, то целой горой?
Новый порыв ветра принес с собой неприятный влажный туман. Серые клубы скрыли из вида город и превратили посадочную площадку в загадочное марево, словно из фильмов про вампиров. Ивар решил, что ждать эскорта нет смысла и лучше попытать счастье с охранниками резиденции. Он дал подчиненным знак следовать за собой и те нехотя согласились: раньше Ивар сам ходил на переговоры и подписывал контракты, необходимость лично знакомиться с заказчиком сильно смутила команду. Де Карму, разумеется, тоже: люди у него не очень презентабельные, таким сложно доверить что-то деликатнее уборки в саду.
Площадка превратилась в темную аллею, по краям усаженную высокими тонкими деревьями, которая постепенно переросла в широкий мост над пропастью. Вблизи резиденция губернатора походила на древний замок из Темных веков, чересчур пафосный, чтобы воспринимать хозяина всерьез. Вряд ли местные жители его уважали.
После моста команда нырнула под своды каменного крыльца, но из-за отсутствия освещения было сложно понять, какого оно размера и где вообще вход в особняк. Ивар почувствовал себя идиотом, когда пришлось включать фонарики и блуждать как воры в поисках дверей.