Киерленский изувер

Букреев Марс

– А что, сударь, деньги у тебя с собой?
– вопрошал сиплый испитый голос.

– Я похож на дурака?
– послышалось в ответ.
– Сначала, сделаете дело, затем проводите меня до дома, а там уже рассчитаемся.

Обладатель второго голоса, изо всех сил, пытался придать своим словам твердость.

– Умм, - недовольно заворчал сипатый, - вдруг, зайдя домой ты забудешь свои обещания?

– Нииии, мыслю я, господин, не сотворит эдакого, - встрял еще один голос со странным говором.
– Томуже, мы уведаем, где он живет.

Раздалось

еще какой-то звук, похожий на уханье филина.

– Ладно, сударь, - произнёс сипатый, - веди уже нас, где там твой орк.

Вжавшись в стену, Лавена молилась, чтобы ее не заметили, ну никак эти люди не походили на рыцарей из сказок. Она даже не удивилась о каком орке шла речь, может быть это чье-то прозвище. Лишь бы эти лиходеи побыстрее убрались бы отсюда.

Еле различимые во тьме силуэты потянулись в сторону заведение Кэла. Первый держал на вытянутой руке фонарь, освещая путь, остальные следовали за ним. Внезапно, последний из них кошкой метнулся к Лавене, его крепкие пальцы впились в ее тело и он поволок женщину из укрытия. Лавена даже не успела испугаться, как оказалась брошена на землю, а темные фигуры окружили ее. Фонарь завис у нее над головой и сердце Лавены бешено забилось. Вид ее пленителей не сулил ничего хорошего.

Тот, что схватил ее - явно иноземец, в кафтане до пят и войлочном колпаке, похотливо осклабился. Тонкие черные усики, похожие на мохнатых червей, змеились на его лице, карие глаза маслянисто блестели.

– Добра добыча!
– вымолвил он.

– Бес с ней!
– произнёс человек с фонарем.
– У нас дела!

По голосу Лавена поняла, что он и есть "сударь". В широкополой шляпе и плаще, он выглядел приличней остальных. Женщина разглядела глаза с хитринкой и большой нос, похожий на клюв южной птицы. Он показался ей смутно знакомым.

– Но-но-но!
– воскликнул чужеземец.
– Ласка многозлатна, а тут дар такой!

– Да мы, что ее таскать с собой будем?
– возразил "сударь".

Тут Лавена внезапно вспомнила его, да это же Ностан с Уврата, тот самый, к которому Этли ходил утром!

– Явно!
– чужеземец осклабился.
– Огуляю ее и сторгую. Вон, какая ядреная!

Лавене показалось - иноземец только что не облизнулся. "Сударь" попытался возразить, но вмешался один из подельников чужеземца - обладатель черной неопрятной бороды, воняющий дешевым пойлом. Изодранные поля шляпы бросали тень на его лицо, лишь глаза мерцали в свете фонаря.

– Сударь, тебе придется смириться, - просипел он, - мой друг - спакаец, а они ведут дела своеобразно, зато он знает, как справится с орком.

– Ненавижу, тварей!
– прошипел иноземец.

– Просто придержишь бабу, пока мы разберемся с орком, - добавил бородач.

Затем, обращаясь к своим подельникам спросил:

– Верно говорю?

Четвертый из шайки - долговязый, с каким-то дебелым выражением лица, часто закивал, повторяя:

– Угу, угу, угу.

Спакаец одним рывком поставил Лавену на ноги.

–

Внемли, сука, будешь юркать я тебе личину срежу, ясно?

Обомлевшая от страха Лавена кивнула.

– Ладно, идем!
– произнёс Ностан.

На мгновение Лавена поймала его взгляд, показалось даже, что в нем мелькнуло сочувствие к ней, но мужчина отвернулся и зашагал, освещая путь фонарем.

***

Дождь не прекращался. Холодный, мелкий, он бесконечно моросил, грозя превратить Язык в непролазное болото. Хлюпая промокшими ногами Аскель раздумывал - неплохо бы по возвращению выпить подогретого вина, от простуды. Если, конечно, вернется.

Он уже не на шутку замерз, когда добрался до трактира Кела Самоэя. Кутаясь в плащ, Аскель протопал по мокрым ступеням и ввалился внутрь. Трактир встретил его теплом и полумраком. По сравнению с трактиром Оттика, заведение Кела было сущей дырой. Грязные, истоптанные половицы соседствовали с обшарпанными стенами. Воняло перекисшей капустой, немытыми телами и Триединый знает, чем еще. Под ногами шныряли крысы.

Аскель двинулся к стойке, пристально вглядываясь в окружающих. За грубо сколоченными столами, на лавках сидели десятка два посетителей. Докеры и грузчики соседствовали тут с ворьем и головорезами, многие совмещали эти профессии, причем в любом порядке, но вот орка он не увидел.

За стойкой сидел Кэл Самоэй - косматый бородач, с мясистым лицом и крупным, как картофелина носом. Этли подошел и бросил монету на прилавок. Бородач, глянув на него исподлобья, спросил:

– Пиво, похлебка?

– Где орк?
– без обиняков задал вопрос Этли.

– Какое тебе дело до него?

– Ты что, у него на службе?

Кэл заворчал, попытался подняться, но поймав взгляд Этли остался сидеть.

– Хлопот от вас, любопытных, много, - ответил хозяин таверны.

– В каком это смысле?

Бородач помялся и понизив голос, нехотя произнёс:

– Вчера хлыщ какой-то с Уврата прицепился к нему, сегодня тебе чего-то надо, а Таштаг не любит, когда его беспокоят. У него, эмм, настроение от этого портится.

По имени понятно, Таштаг - орк. Видать, буйный, раз хозяин таверны почти шепчет его имя. А вот насчет кто к кому прицепился - не совсем понятно.

– Что за хлыщ?
– спросил Этли.
– И чего это он вздумал к зеленорожему цепляются.

Кэл вздрогнул, глянул куда-то в глубь трапезной и еще тише, чем прежде продолжил:

– Не знаю кто такой, их тут трое было - торгаши с Уврата. Пьяный, увидел Таштага и давай его по-всякому поласкать. Думал он по-нашему не понимает. Ну, Таштаг ему рот и заткнул, приходи, говорит, завтра на Пустырь. Тот храбриться начал. Пьянь! Да дружки увели.

Вот так Ностан! Овечка невинная. Налакался, да за языком не следит, а ему-то рассказывал - дикарь, мол, не понравилось, как смотрел. Гнилая душонка!

– Где Таштаг этот, дело у меня к нему.

Бородач страдальчески выдохнул: