Киевляне в Москве
Шрифт:
У новой Родины волосы распущены, голова гордо поднята. И руки занесены над головой: в одной - щит, а в другой - длинный нож, как у русинов.
– Уж она-то сможет нас защитить!
– радуется Асталче.
– А подносить ей надо не грибочки и ягоды, а свежую кровь.
И достаёт девица из клети синицу, и мгновенно перерезает ей горло,
– Что ты, родная...
– Яга и слов-то не находит. Страшно ей всё это.
Но Асталче её не слушает, сама с собой говорит:
– Синичка - цвета русинских хоругвей, жёлтая с синим. Придёт день - мы и их принесём в жертву. И поставим нашу Родину-мать у них в Киеве!
Яга тихо плачет.
– Девочка... да ведь ты стала... русинкой... киевлянкой...
А Асталче лишь звонко смеётся.
Эпилог
– Оленко, не вс русини поган. На Рус багато добрих, розумних, щирих людей. Ти ж зрозумй, князь Юрко набрав покидькв, пройдисвтв!
– Потому что только они и согласились идти в Залесье? А добрым людям не было до нас дела?
– Чому це?
– А тому, что они ничего не сделали, чтобы остановить Долгорукого. Они что, не видели, кто идёт на север?! Не знали, на что способны эти негодяи?! Знали - и промолчали! А может и рады были: очистилась Русь от всякого человеческого мусора! И какое им дело до каких-то там туземцев?! Мы же, для русинов, "грязные дикари", правда?
Олекса не знает, что ответить.
– Мы станем вами, а вы - нами. Русь будет в Ма-Асквае, а киевляне будут нам кланяться. В Киеве мы поставим Родину-Мать и меч её будет касаться вашего неба. По всей Руси забудут русинську мову и заговорят на "русскам язик"!
– Ну й уява в тебе, - вздыхает Олекса.
– Вибач, але це - нсентниця. Ти зовсм не знаш нашо цивлзац, не знайома з нашою культурою. Те що ти кажеш - неможливо у принцип! Ан зараз, ан за тисячу рокв. Щоб кияни заговорили "на
– Посммося за тисячу рокв. Не буде спокою ан вам, ан кран вашй. Чи пригадате тод "славетного" князя Юрка Довгорукого?
– Та хто ж його вважа за славетного?! Так, дрбний невдаха.
– А чего же ты пошёл за неудачником? Почему ваши русины не посадили его в яму?
– Ми поважамо права людини.
– А права туземца?! Впрочем, это пустой разговор. Прощай, Альошенька!
– Куди ти?
– В Суздаль, к вашему князю-"неудачнику".
– Навщо?!
– Увидишь...
Она идёт к дверям.
– Оленко! Кохана моя!
Девушка оборачивается.
– Забудь меня, Альошенька. Забудь навсегда.
Олена исчезает за дверью.
Олекса пытается встать. Ноги почти не слушаются. Голова болит. Шатаясь, он подходит к окну.
На дворе светает. Оленка седлает коня - его коня. Потом садится верхом и едет прочь.
...
Прошло два года. Олекса вернулся на Русь. Живёт в Чернигове, работает летописцем в городской управе. Политикой не интересуется. С отцом помирился. Про Залесье старается не вспоминать.
Лишь изредка доходят до него новости от старых знакомых. Юрко Довгорукий и далее сидит в своей Суздальськй фортец и, говорят, провозгласил её "княжим столом". Смешно, конечно, но Олекса не удивляется - очень похоже на князя Юрка. Ещё, вроде бы, женился. И жена, говорят, писаная красавица - светловолосая, голубоглазая. А сама - и умная, и ласковая, и решительная. Недавно родился у них сын. Имя ему - Андрй.
Венеция, март 2016