Киево-Печерский патерик

Сборник

Разумй же, брате, колика слава и честь монастыря того! И постидвся, покайся и извол и си тихое и безмятжное житие, к немуже Господь призвал тя есть. Азъ бы рад оставилъ свою епископию и работалъ в томъ святемь Печерьском монастыр. И се же глаголю ти, брате, не сам себ величаа, но теб възвщаа. Святительства нашего власть самъ вси. Кто не всть мене, гршнаго, епископа Симона, и сиа съборныа церьки, красоты Владимерьскиа, и другиа, Суждальскиа церьки, юже сам създахъ? Колико имета градовъ и селъ, и десятину събирають по всей земли той, — и тмъ всмь владеть наша худость. И сиа вся бых оставилъ, но вси, какова велиа вещь духовнаа и нын обдержить мя, и молюся. Господеви, да подасть ми благо врмя на правление.

Разумей

же, брат, какова слава и честь монастыря того! И, устыдившись, покайся и возлюби тихое и безмятежное житие, к которому Господь призвал тебя. Я бы с радостью оставил свою епископию и стал бы служить игумену в том святом Печерском монастыре. И говорю я это тебе, брат, не для того, чтобы возвеличить самого себя, а чтобы только возвестить тебе об этом. Святительства нашего власть ты сам знаешь. И кто не знает меня, грешного, епископа Симона, и этой соборной церкви, красы Владимира, и другой, Суздальской церкви, которую я сам создал? Сколько они имеют городов и сел, и десятину собирают с них по всей земле той, — и этим всем владеет наше ничтожество. И все бы это оставил я, но ты знаешь, сколь великое дело духовное лежит на мне, и молю Господа, да подаст он мне благое время исполнить его.

И съвсть тайнаа Господь: и истинно глаголю ти — яко всю сию славу и честь въскор яко калъ вменилъ бых, и аще бы ми ся смтиемь пометнути в Печерьскомъ монастыр и попираему человки, или единому быти от убогых пред враты честныа лавры и сътворитися просителю, — то лучши бы ми врменныа сиа чести. Единъ день въ дому Божиа Матере паче 1000 лт, и в немъ изволилъ бых пребывати паче, нежели жити ми в селех гршничих. И въистину глаголю ти, брате Поликарпе: гд слыша сих дивнйши, в томъ въ святемь монастыр Печерьском чюдеса? Что же ли божественйших сих отцевъ, иже в конець вселенныа просиаша, подобно лучам солнечнымъ? О них же достоврно повдаю ти настоащим писанием к сим же, иже теб реченнымъ. И се теб, брате, скажю, что ради мое тщание и вра къ святому Антонию и Феодосию.

Но ведает тайное Господь: истинно говорю тебе — всю эту славу и честь сейчас же за ничто посчитал бы, лишь бы валяться сором, попираемым людьми, в Печерском монастыре, или быть одним из убогих, просящих милостыню у ворот честной той лавры, — все это лучше было бы для меня временной сей чести. Один день пребывания в доме Божьей Матери лучше, чем тысяча лет обычной жизни, и в нем хотел бы я находиться, а не жить в селениях грешников. Поистине говорю тебе, брат Поликарп: где слышал ты о более дивных чудесах, чем те, какие свершались в святом Печерском монастыре? Где еще встречались столь божественные отцы, озарившие все концы вселенной подобно лучам солнечным? О них же достоверно поведаю тебе этим писанием, в добавление к тем, о которых тебе уже рассказывали. И о том тебе, брат, расскажу, почему я имею такое усердие и веру к святым Антонию и Феодосию.

СКАЗАНИЕ СИМОНА, ЕПИСКОПА ВЛАДИМЕРЬСКАГО И СУЖДАЛЬСКАГО, О СВЯТЫХЪ ЧЕРНОРИЗЦЕХ ПЕЧЕРЬСКЫХ И ЧТО РАДИ ИМТИ ТЩАНИЕ И ЛЮБОВЪ КЪ ПРЕПОДОБНЫМ ОТЦЕМЬ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРЬСКИМ. СЛОВО 15

СКАЗАНИЕ СИМОНА, ЕПИСКОПА ВЛАДИМИРСКОГО И СУЗДАЛЬСКОГО, О СВЯТЫХ ЧЕРНОРИЗЦАХ ПЕЧЕРСКИХ И О ТОМ, ПОЧЕМУ ДОЛЖНО ИМЕТЬ УСЕРДИЕ И ЛЮБОВЬ К ПРЕПОДОБНЫМ ОТЦАМ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРСКИМ. СЛОВО 15

Слышах вещь предивну от блаженныхъ техъ старець, яко рша слышавъше от самовидець онхътаковаго чюдеси, бывшаго при игуменъств Пиминов в Печерьскомъ святмъ монастыр.

Слышал я предивную вещь от блаженных старцев печерских; они же говорили, что слышали от очевидцев этого чуда, случившегося во времена игуменства Пимена в Печерском святом монастыре.

Бысть убо муж съвръшен въ всякойдобродтели в том же Печерьскомъ монастыр, имянем Ансифоръ,

презвитеръ саном. И прозорлива дара сподобися от Бога, еже видити на всяком человц съгршниа. И инаа того исправлениа повдают, но се едино скажю.

Был в Печерском том монастыре муж, совершенный во всякой добродетели, именем Онисифор, пресвитер саном. И сподобился он от Бога дара прозорливости, так что видел согрешения человека всякого. Рассказывают и о других его подвигах, но я об одном расскажу.

Бысть сему блаженному Ансифору сынъ духовный, черноризець нкто и другъ по любви, иже не истиною подражаше житие того святаго: постникъ ся являася лжею и цломудръ ся творя, втайн же ядый и пиа и скврно живый препровади лта своа. Се же утаися духовнаго того мужа, и ни единъ же от братиа сего разумвъ.

Был у этого блаженного Онисифора сын духовный и любимый друг, некто из черноризцев, который лицемерно подражал житию этого святого: притворялся постником и целомудренником, втайне же ел и пил и, живя распутно, так проводил лета свои. И утаилось это от духовного того мужа, и никто из братии сего не знал.

Въ единъ же день, здравъ сый, напрасно умре. Не можаше ни единъ же телеси его приближитися смрада ради, бывъшаго от него. И приатъ же страхъ вся, и нуждею сего изъвлекше, и не можаху пниа над нимъ сътворити смрада ради. Положивше того особъ и ставъше издалеча, пние обычноесътворивше, нци же заимше ноздри своа. И сего, внесше внутрь, в печер положиша, и толми въсмердшася, якоже и безъсловесным бгати тоа печеры. Многажды же и вопль слышашеся горекъ, яко нции мучаще того.

В один день, совсем здоровый, внезапно он умер. И никто не мог приблизиться к его телу из-за смрада, исходящего от него. И напал страх на всех, и насилу вытащили его, но отпевания из-за смрада не могли над ним свершить. Положили тело в стороне и, ставши поодаль, творили обычное пение, иные же затыкали ноздри свои. И, внесши его внутрь пещеры, положили там, и пошел такой смрад, что и бессловесные твари бегали от той пещеры. Много раз слышался и вопль горький, словно кто-то мучил его.

И явися святый Антоний прозвитеру Оньсифору, съ прещениемь глаголя: «Почто се сътворилъ еси? Таковаго сквернаго, и нечистаго, и безаконнаго, и многогршнаго зд положилъ еси, якоже таковъ не бысть положен никтоже, иже осквернилъ есть святое мсто сие». Възбнувъ же от видениа и пад на лици своемь, моляшесяБогу, глаголя: «Господи, что ради съкрылъ еси от мен дла человка сего?» И приступль аггелъ, глаголя ему: «На показание всмь съгршающим и не кающимся бысть се, да видвше, покаются». И сие рекъ, невидимъ бысть. Тогда прозвитерь, шед, възвести вся сиа игумену Пимину. И пакы в другую нощь тоже вид и рече: « Изверзи еговънъ въскор на снедение псомъ, недостоинъ бо есть пребываниа зд». Прозвитерь же пакы на молитву обратися, и бысть к нему глас, глаголяй: «Аще хощеши, — помозиему».

И явился святой Антоний пресвитеру Онисифору, с гневом говоря ему: «Что это ты сделал? Такого скверного, и порочного, и лживого, и многогрешного здесь положил, какого еще никогда не было положено, так что осквернил он святое место сие». Очнувшись от видения и пав ниц, Онисифор взмолился Богу, говоря: «Господи, зачем скрыл ты от меня дела человека этого?» И приступил к нему ангел, и сказал: «В назидание всем согрешающим и не покаявшимся было это, чтобы, видевши, покаялись». И сказав сие, сделался невидим. Тогда пресвитер пошел и возвестил все это игумену Пимену. Потом в другую ночь то же увидел Онисифор: «Выбрось его скорее вон на съедение псам, — сказал Антоний, — недостоин он пребывать здесь». Пресвитер же снова стал молиться, и был к нему голос: «Если хочешь, — помоги ему».