Киевские ночи(Роман, повести, рассказы)

Журахович Семен Михайлович

Бабушка только смеялась. А мама и плакала и смеялась. Аленке очень это понравилось. А она так не умеет, чтоб и то и другое вместе. Она сначала плачет, а уже потом смеется. Бывает и наоборот…

— Ты, видно, умнее своей бабушки, — покачивая головой, сказала старушка.

Спать Аленке перехотелось. Пошла помогать бабушке. А у бабушки работы ой-ой! Цыплят накормили,

чужого кота-разбойника прогнали, а потом пошли на огород.

На огороде Аленка увидела настоящие чудеса. Копнет бабушка под кустиком, а там картошка, только подбирай. Тоненький огурчик висит на плети, точно привязанный. И колючий! На высоких стеблях, между длинными листьями, спряталась вкусная кукурузка, найди-ка ее! Зато добрый подсолнух наклонил к Аленке тяжелую голову, теряя золотые лепестки: «Бери, девочка, семечки, бери, а то негодники-воробьи выклюют».

— Хочешь морковку? — спросила бабушка.

— Хочу. А где она?

— Поищи. Верно, тоже спряталась.

Искала Аленка и не нашла. Тогда бабушка говорит:

— Дерни вот эту травку.

Аленка дернула и вытащила морковку. Такой сладкой она еще никогда не ела. И хитрая какая: сама в грядке сидит, только зеленый хвостик выставила.

Накопали картошки — и домой.

— Вот помощница. Вот работяга, — приговаривала бабушка. — Разве мне одной управиться бы?

— Как же ты жила без меня?

Бабушка глянула на Аленку.

— И сама, внученька, не знаю.

Через несколько дней пришла телеграмма от папы.

Мама забегала по комнате, стала хватать вещи:

— Едем, доченька, едем!

Бабушка загрустила. Потом сердито уговаривала маму:

— Оставь ее, пока вы там устроитесь. Оставь… И что это за ребенок? В самое сердце забралась.

— Нет, нет, — качала головой мама. — Приезжай к нам. Я без нее не могу.

— А я… я тоже не могу, — сказала бабушка и отвернулась.

Аленке стало жаль бабушку, и она дала ей старую куклу:

— Пока ты приедешь, она поживет с тобой.

Бабушка ничего не ответила, только тихонько утерла глаза.

Ехали сначала на грузовике, потом поездом, а еще потом автобусом. Когда

автобус остановился, откуда-то взялся папа. Он схватил на одну руку Аленку, а в другую чемодан и крикнул:

— Вот мы и дома!

— Какой же это дом? — засмеялась Аленка. — Это улица.

С улицы вошли во двор, поднялись на третий этаж — и это уже был дом.

— Ой как тут пусто! — удивилась Аленка, оглядывая большую комнату.

— Пускай пусто, — сказала мама, — была бы душа на месте.

— Какая душа? — спросила Аленка.

— Ты, доченька, моя душа.

— Так я уже на месте?

Не слушая маминого ответа, Аленка выскочила на балкон и даже засмеялась от радости:

— Мама, как тут хорошо! Как далеко видно! А ты говорила, что тут уже край.

— Какой край? — не поняла мама.

— Край света, ты говорила…

В комнате послышался смех. Потом папа сказал:

— Будет трещать. Иди, вот к тебе гость пришел.

Аленка вбежала в комнату и увидела у порога мальчика. На нем были синенькие трусики, а руки и пузо голые. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел на Аленку в полном изумлении.

— Какой маленький! — закричала пораженная Аленка. — Как тебя зовут?

Мальчик с каким-то странным звуком глотнул воздух и густо прогудел:

— Во-во…

— А меня Аленка, — сказала девочка и, видя, что мальчик смотрит на нее такими же удивленными глазами, горячо заверила: — Я вправду Аленка. Всамделишная. А фамилия — Петрицкая.

— Вовчик, где ты? — послышалось из коридора.

Мимо открытой двери прошла молодая женщина.

— Ах, разбойник! Ты уже здесь?..

— Пускай гуляет, — сказал папа, обернулся к маме: — Знакомься, это наша соседка.

Соседка пожала маме руку, потом подошла к Аленке.

— Меня зовут тетя Настя. А тебя?.. Да я уже слышала: ты — всамделишная Аленка, а фамилия Петрицкая.

Всем стало весело. Даже Вовчик что-то прогудел.

Так в новом доме и стали называть дочку Петрицких всамделишной Аленкой.