Киевские ведьмы. Выстрел в Опере
Шрифт:
Рядом с Демоном маячил молодой человек, с подозрительно знакомым лицом — почти мальчик в фуражке с общегимназической «птичкой» и аббревиатурой «К1Г» между листиками.
«Киевская 1-я гимназия», — расшифровала Маша.
Получив вопрос, Демон вежливо поклонился Марии Владимировне, и отвесил еще два коротких кивка за правое и левое плечо Киевицы.
«Странный ритуал…»
За Машиным левым плечом стояла Анна, сконфуженная появлением двух незнакомых господ, ставших свидетелями ее экспансивного жеста.
За правым плечом (зыркнула Маша) —
— Вы знакомы?— спросила Анна у спутницы.
— Да… Мы давние знакомые, — сказала Маша, пристально вглядываясь в спутника своего знакомца.
— Мы познакомились еще в прошлом веке, — пошутил Киевицкий.
И тут Маша поняла: «Он не шутит!»
Это не ее Демон!
Ее Демон находится там, где ему и положено быть — в начале ХХ1 века.
А это он же — на сто лет моложе!
И упомянутый им прошлый век — подсказка растерявшейся Марии Владимировне: с ним — Демоном Прошлого она виделась единожды, в 1884 году, в кафе Семадени, куда водил ее Врубель.
Тот Демон знал: она — Киевица, Киевица захожая...
И ныне держал себя с нею соответственно рангу:
— Да, давненько мы с вами не виделись, — задушевно пропел Киевицкий. Его черные, как волчьи ягоды, глаза лоснились влажной любовью. Он был красив (хоть и не так, как Мир Красавицкий!). И, при желании, мог быть обворожительным. — Впрочем, я вас видел давече… В Царском саду. Когда ж это было? Точно вчера…
«Сегодня утром — 12 лет назад», — поправила Маша, проглатывая подсказку вторую.
— А вы меня и не приметили, — улыбнулся Демон хитро.
— Приметила, — ответила разведчица Прошлого. — Да сомневалась, вы это или не вы.
— Я, я, кто же еще! — подтвердил Демон-ворон. — Догадываюсь, каким ветром вас сюда занесло. Так и помышлял, что вас тут повстречаю. Примите нас, с моим другом в компанию? Или, у вас иные планы имеются, с нашими несовместимые?
Теперь он сам просил у залетной Киевицы подсказки:
Что привело ее в его время?
Что она намеревается выправить или предотвратить, дыбы отвратить беду в неведомом ему далеком грядущем?
И совпадают ли ее планы с его намерениями… на счет Анны!
— Дайте, подумать, — сказала Мария Владимировна.
Ослабевшая помощница «Рать» помогла ей взять себя в руки и мыслить логично.
Итак:
Демон-ворон был в Царском саду зимой 1894 или -5 года.
Демон знал, где пятилетняя Анна спрятала Лиру.
Демон ждал, когда она вернется за ней.
Прочее пока представлялось загадкой, а вопрос «Можно ли просто расспросить его обо всем?» — безответным.
«В любом случае, — рассудила она, — Демоном его зовут только люди. Он не искушает — он контролирует Равновесие со своей стороны. Врубелю он даже пытался помочь… Но кто это с ним?»
Она снова взглянула на друга Киевицкого-Прошлого — мальчика, светловолосого, голубоглазого.
Подумала: «Глаза у него точно такого же цвета, как камень в перстне Демона…. Откуда ж я его знаю?»
Черты его подросткового лица, —
«А по возрасту он такой же, как Анна… Нет, младше, младше. Но — он другой. Кто он?»
— Анечка, вы не против компании? — не оборачиваясь, поинтересовалась она, не сводя глаз с любопытного юноши.
Любопытство, неудовлетворенное, собственно, и перевесило чашу весов:
«Почему бы и не прогуляться всем вместе?»
— Как вам будет угодно, — откликнулась Анна без охоты.
— Так, прикажете вызволить вашу шляпку из плена? — улыбнулся ей юноша.
Ему шла улыбка.
Он сделал шаг к «шляпному» дереву.
— Буду вам признательна, — суховато поблагодарила его Анна Горенко.
Он был младше ее и неинтересен ей — взрослой.
— Позвольте представить вам, Анна, — господин Киевицкий! — провозгласила Мария Владимировна. — Личность, уж поверьте мне, необыкновенная. А это мой друг — Анна Горенко.
Гимназистка церемонно качнула носом с потенциальной горбинкой.
И сразу же стала высокомерной, — настолько, что Маша сразу же вспомнила: учась в Киеве, приживалка Вакаров держалась в гимназии, как королева, не только с девочками из богатых семей, — с преподавательницами, осмелившимися сделать ей замечание!
— А я, в свою очередь, — подхватил Киевицкий, — хочу представить вам моего юного друга…
С похвальною ловкостью юный друг вскарабкался на высокое дерево и вызволил летательный головной убор из ветвей.
— Не смотрите на молодость, я пророчу ему блестящее будущее.
В тот же миг, «блистательный в будущим» гимназист бесстрашно спрыгнул с ветки на землю, представ пред отшатнувшейся Машей.
— Не взыщите, он питает некоторую склонность к театральным эффектам, — любовно пожурил его Демон, с видом горделивого папеньки. — Прошу любить и жаловать, Михаил Булгаков…
«Бул…гаков!!!»
«Рать», оказавшаяся подлою дезертиршею, в одночасье покинула Машу. Выветрилась из головы.
А голова представилась Маше расстроенным пианино, по клавишам которого колотят чьи-то интенсивные пальцы, не извлекая, однако, ни звука — только раздражающе-глухой деревянный стук.
Так и ее перенапряженные мозги не могли извлечь ни единой мысли.
Пред нею стоял Миша Булгаков — и он был мальчишкой…
Младше ее!
Еще младше Ахматовой!
Вот только Михал Афанасьевич Булгаков для Марии Владимировны Ковалевой Ахматовой не был.
Кабы студентка-историчка участвовала в конкурсе знатоков биографии М. А. Булгакова, она бы наверняка заняла, коли не первое, то, минимум, второе почетное место.
Историческая Машина память и без того благоволящая к столь ненавистным иными точным датам, в отдельных случаях могла дать фору любому компьютеру. Случалось же это тогда, когда ее обладательница влюблялась в какой-нибудь период истории или отдельного взятого деятеля…