Киллер
Шрифт:
– Он определенно говорит с ним, – сказал оперативник. – Да где же он, черт возьми?
– Должен быть где-то рядом, – ответил Анискович. – Ему нужно своими глазами увидеть Норимова и убедиться, что тот один. Он где-то тут. Когда он убедится, что опасности нет, он придет, чтобы забрать флешку.
Анискович схватил рацию, чтобы сообщить людям снаружи:
– Не двигайтесь с места, пока объект не появится. Тогда я дам команду.
Имея меньше часа с момента оповещения о месте встречи, Анискович не мог успеть разместить снайперов или придумать лучший план. Именно поэтому киллер смог провести собственный сценарий.
На мониторе было видно, что Норимов сложил телефон и спрятал его в карман.
Анискович заговорил в рацию:
– Они закончили разговор. Объект не появится, пока Норимов не уедет. Убивайте его лишь в том случае, если иного выхода не будет, в крайнем случае, можете его ранить, но он нужен мне живым.
Он повернулся к своим людям:
– Будьте готовы.
Солнце затянули облака. Виктор сложил телефон, но продолжал следить за Норимовым, дабы убедиться, что тот в безопасности. Норимов шел к своей машине так, словно его ничто не заботило. Он подошел к пассажирской дверце и открыл ее. Пока он делал это, Виктор успел глянуть на высокого блондина и увидел, что тот говорит как бы с самим собой. На какую-то секунду он поднял взгляд вверх, прямо на Виктора.
Глаза у блондина были, видно, орлиными. Виктор вздохнул, ждать, когда они обнаружат его и схватят, оставалось недолго. Но пока он был наверху, а они внизу. Виктор повернул винтовку в сторону оперативника в штатском. Тот уже шел, поняв, что тоже обнаружен. Его правая рука лезла за пояс.
Виктор выстрелил. Пуля, пролетев над плечом Норимова, попала в лицо блондина. Когда его тело ударилось о землю, б'oльшая часть его головы уже не была связана с шеей.
Глушитель СВД намного ослаблял звук вылетающих газов, но высокоскоростная пуля создавала ударную волну – не вызывающий сомнений звук выстрела. Виктор внимательно следил за созданным ею эффектом. Люди на стоянке и поблизости пригнулись или шарахнулись – испуганные или растерянные. Все кроме двоих.
Первого Виктор убил пулей в грудь. Второй, поняв, что происходит, попытался убежать. Далеко он не убежал.
Люди Норимова втянули его в машину, и BMW, взвизгнув шинами, сорвалась с места и устремилась к выезду. Виктор рискнул подняться, чтобы лучше видеть – все равно они уже знали, где он. Он осмотрелся. Внизу были крики, истерика, люди бежали в разные стороны. Но где же остальные?
Справа он заметил белый мебельный фургон. У человека за рулем было безумное выражение лица, а с его левого уха свисал провод. Виктор сразу же присел, схватил винтовку и повернул ее вправо. Перекрестие прицела пронеслось по стоянке.
Рот водителя шевелился – он что-то кричал.
В боковом окне фургона возникло маленькое отверстие, и стекло окрасилось в красный цвет.
Услышав звук разбивающегося стекла, полковник Анискович перестал выкрикивать приказы и глянул через перегородку, отделяющую кабину водителя от грузового отделения фургона. От увиденного рот его раскрылся.
По ветровому стеклу была размазана кровь, оперативник, сидевший за рулем, завалился на бок, его голова была развалена надвое.
Уже бросившись к выходу, Анискович выкрикнул:
– ВСЕ ИЗ МАШИНЫ!
Виктор дал обойме выпасть из винтовки и вставил
Из задних дверей выпрыгнул человек и побежал. За ним выпрыгнули еще несколько человек. Виктор выстрелил. Пуля пробила дыру в крышке бака и подожгла пары топлива в заливочном патрубке.
Фургон взорвался.
Он подпрыгнул вверх, сила взрыва разорвала кузов на части. В воздух поднялся огромный огненный шар, разросшийся грибом и накрывший тех оперативников, которые не успели выскочить за начальником. Ударная волна выбила стекла в соседних машинах.
К небу поднимался черный дым.
Понедельник
10:07 CET
Ребекка вернулась в свою квартиру с сумкой продуктов. Она заперла за собой дверь и прошла на кухню, где поставила сумку на рабочий стол, налила себе остаток кофе из кофейника и выпила эту горькую и чуть теплую жидкость. В гостиной она недолго постояла в полумраке, а потом раздвинула занавески, чтобы впустить немного уличного света. Париж за окном был серым и угнетающим. Ее волосы намокли и распрямились от дождя. Даже не глядя в зеркало, она знала, что выглядит ужасно.
Подозрительность заставила Ребекку проверить, закрыты ли и заперты ли все окна. Квартира была старой, стены, пол и потолок – толстыми. Уличный шум почти не проникал сюда, и тишина нервировала Ребекку. Стараясь унять тревогу, она сделала глубокий вдох. Об этой квартире не знал никто. Это была не ее квартира. Она принадлежала ее дяде, а теперь была собственностью одной из ее двоюродных сестер. Пару лет назад ей дали комплект ключей от этой квартиры и сказали, что она может останавливаться здесь, когда захочет. Тогда Ребекка прожила здесь несколько недель. Двоюродная сестра жила за городом, квартиру не сдавала, но из сентиментальных соображений не хотела продавать.
Ребекка нажала клавишу пробела на своем ноутбуке, чтобы убрать экранную заставку. Компьютер она вообще не выключала: возможности имевшейся в нем программы взлома кодов были такими, что результатов по Озолсу можно было ждать несколько дней, а то и недель. Как и следовало ожидать, код еще не был раскрыт. Программа отобразила все растущее число испробованных комбинаций. Миллиардом больше, миллиардом меньше. Возможно, десятки миллиардов. Возможно, еще больше. Если так, она никогда не сможет вскрыть этот код. Она просто умрет от старости задолго до того, как он будет вскрыт.
Она подумывала о том, чтобы послать электронное сообщение своему другу в Лэнгли, работавшему в отделе криптографии. У того был доступ к суперкомпьютерам, способным расшифровать любой код за несколько часов, если не минут. Но ее безымянный партнер был прав, это могло подвести их слишком близко к их врагам.
Ребекка пыталась вводить все слова, которые, по ее представлениям, могли иметь значение для Озолса. Для этого она изучила большое количество информации на латышском языке и передала ее убийце Озолса. Ни одно из этих слов не помогло. Вполне возможно, что в целях повышения степени секретности был выбран код, не несущий смыслового содержания, а представляющий собой просто случайную совокупность цифр и букв.