Киллеров просят не беспокоиться
Шрифт:
Они с братом выросли в этой квартире, отсюда уводили или уносили представителей четырех поколений Веселых: кого на кладбище, кого в Кресты. И все, о ком рассказывала им мать, работали в издательстве "Советская энциклопедия".
Родственники братьев, да и сама мама работали корректорами. Только об их отце мама никогда ничего не говорила сыновьям. Усталая, тихая, мягкая, она сразу замолкала, когда младший -- Ленечка -- начинал выспрашивать, задавать свои детские вопросы: а где наш папа?
Отец бросил их пятнадцать лет назад,
Она просила старшего никогда не бросать Ленечку. Она заклинала Сашу, словно предвидела нечто ужасное. И в голосе ее была безнадежность; скажет, а сама головой покачивает...
Не знала умирающая женщина: потеряются оба. Так бывает в лесу, в пустыне, в море. Заплываешь подчас, а потом не знаешь, в какую сторону двигаться, не видно, где жизнь, а где нежизнь.
Саша, проработав два года корректором, бросил работу. Леня тоже сидел дома. Вскоре деньги кончились. Тогда-то Леня и принес домой свою первую добычу: барахло, украденное им у зевак-продавцов на блошином рынке, и фотоаппарат. Саша покрутил пальцем у виска, но товар продал, купил поесть.
Спустя несколько месяцев, которые они провели на рынке, где стали завсегдатаями, а иногда и торговали чужим товаром за плату, они поняли, что больше не в состоянии жить в этой квартире. Возвращаться туда, в этот серый дом за Нарвскими воротами возле трамвайного круга, в этот двор с продуктовыми ящиками и разнорабочими, куролесящими у черного входа ресторана, было мучительно, невозможно -- мама ведь уже больше никогда не вернется туда.
Первым женился младший -- Леня. Первым уехал к жене в Москву. Когда Саша встретил свою первую женщину, у Ленечки уже родилась дочь. Жена никуда его не пускала, посадила с ребенком, сама делала карьеру в префектуре округа.
Судьба свела Сашу с семьей профессора, старого петербургского интеллигента. Дочь профессора Маша была студенткой, а Саша -- лоботрясом со странностями, хотя и эрудированным: проработав два года корректором, он заложил в свою голову информацию полного свода "Энциклопедии" в ее последнем издании, но зато внезапно мог сорваться и уйти из дому в неизвестном направлении, отсутствовать неделю, а то и месяц.
Иногда он приводил с собой ораву друзей. Одаренные ребята, они еще когда учились вместе, в пятом классе, организовали свой школьный ансамбль, получили музыкальное образование. Саша классно играл на пианино. Маше нравились эти сборища. Даже ее родители живо участвовали в молодежных концертах и спорах по поводу смысла жизни и бренности бытия.
Сходились на том, что материя вторична, идея была вначале, а потом уж возникло бытие. Словом, старший Веселый не находил себе места в этой жизни, но маета его была не мелкой, а растянутой на неопределенность: то он принимал обстоятельства своей жизни, то ощущал свою ненужность и свой паразитизм, и тогда убегал из дому.
Материнскую квартиру братья
Саша ушел от жены сам. Уехал в Москву. Деньги кончились возле палатки на Ленинградском вокзале, где Саша позавтракал, выйдя из поезда.
– - Я к тебе, -- сказал он кратко открывшему дверь брату.
– - Проходи.
Саша сразу понял, что у брата не обычное опьянение. Глаза его обозревали сразу все стороны света, на лице застыло рассеянное выражение, но двигался он уверенно, не шатаясь, а лишь сникая на миг и снова, пожалуй, даже слишком четко двигаясь дальше, на кухню.
Из комнаты выскочила Витка, жена Ленечки, в белом пышном пеньюаре, с бигуди на голове.
– - Очень хорошо, вот и братан приперся. Может, мне еще и тебя кормить и поить? Что ты уставился, ты что, не видишь, на кого твой ублюдочный братец похож? А ты спроси, почему у него на наркоту деньги есть, а на собственную дочь -- нету?
– - ... .
Первым заданием Нестерова, которое он дал Женечке, улетая в Новый Уренгой, был допрос задержанного Леонида Викторовича Веселого.
Снегов весь день контролировал квартиру Анатолия Ганичева, который вторые сутки не выходил оттуда.
Алтухов отрабатывал фамилии невозвращенцев, тех, кто канул в Египте, по сведениям спецслужб этой страны.
Женечка с детства ненавидела деградировавших типов, вроде пьяниц и наркоманов. Знала, что иногда судьба бывает жестока и к весьма достойным людям, но ничего не могла с собой поделать.
Омерзение, охватывающее ее при виде пьяного или наркомана, было каким-то биологическим, неконтролируемым ею самой. Может быть, все началось с того случая, когда лет в десять ей пришлось столкнуться один на один с пьяным человеком? Тогда она поняла, что значит одурманенный человеческий мозг, какую опасность он несет. Вспоминать об этом не хотелось...
Готовясь к первому допросу задержанного, она представляла себе грязного развращенного мальчишку, которого они поймали вчера у "Киевской", и ей хотелось надеть резиновые перчатки и маску, словно она шла к зачумленному.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СУББОТНЯЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ
1
– - Ты телефон родителей скажи, -- начала Женечка, приняв за паренька человека, уже два года женатого и даже отца.
Следовательша говорила таким сочувственным тоном, что Ленька сник.
– - Нет родителей, только брат, позовите его, пожалуйста.
– - Говори телефон и адрес. Мне тоже нужно с ним побеседовать.
– - А когда меня отпустят?
– - как-то уж по-детски спросил задержанный.
Женечка посмотрела на парня: он дрожал то ли от нервного перенапряжения, то ли от начинавшейся ломки.