Киллхантер
Шрифт:
Громкая очередь чего-то явно тяжелого, крупного.
За ней вторая.
Вновь, бдух!
Уйти или посмотреть?
Нет, именно последнее мне надо, нужно, необходимо и дело не в банальном любопытстве, а в информации.
Кто там стреляет? Зачем? Где чертовы легионеры?!
Выждав десять секунд, которых должно было хватить мертвецам преодолеть лестничные пролеты и выскочить на меня, метнулся к углу арки, пригибаясь, практически в полуприсяде, и приближаясь к звукам разгорающегося сражения.
По звуку стреляло несколько разных стволов.
Разведчик вперед, данные!
Застал финал схватки,
А в метрах десяти над землей завис летающий дрон. Но абсолютно другой, нежели виденные ранее, — почти правильный треугольник с зализанными формами, с ребром около трех метров, без хвоста, толщиной около сорока или пятидесяти сантиметров. Никакого гудения от работающих турбин или шелеста винтов не услышал. Он просто висел в воздухе и плевался огнем из ствола на носу в легионеров.
Те, будто цирковые артисты совершали акробатические кульбиты — перекаты, уходы, прыжки, кувырки, а рядом с ними брызги асфальта, искры, звон, когда снаряды попадали в машины, оставляя в их крышах и кузовах огромные отверстия, разрываясь внутри или рядом.
Вот дрону надоело тратить безрезультатно боезапас, или оценив ситуацию, электронные мозги приняли решение изменить тактику. Раскрылся люк, из него вывалилась явно ракета, сопла которой в двух метрах от земли выплюнули реактивную струю, и устремилась на одного из мертвецов. Тот мгновенно вскочил, окутался призрачной дымкой, глаза черепов в углу щита вспыхнули фиолетовым пламенем, а Хан-Тох, ловко настолько быстрым смазанным движением отбил влево огненный росчерк, что ракета сдетонировала, угодив в мерседесовский микроавтобус, забравшийся на тротуар одной стороной. Взрыв. Автомобиль, подпрыгнув на месте, вмиг окутался огнем, а еще через пару секунд вновь громыхнуло, пусть и не очень сильно, но пламя на несколько секунд взметнулось ввысь с черным дымным облаком, а затем опало, загудело, пожирая внутренности машины.
На моих глазах, одновременно с этим, очередь из нескольких, скорее всего, если судить по калибру — снарядов, долбанула по легионеру без всякого для того вреда. Он окутался призрачной дымкой и даже не пошатнулся!
И на этих зверей, настоящих монстров, я хотел примитивную засаду организовать?!
Некрос с громогласным ревом: «За легион!», замахиваясь, завел за спину лезвие двуручника, держа над головой рукоять обеими руками, и рубанул вниз. Бессмысленное и идиотское действие от жертвы лоботомии, на самом деле возымело разрушительный эффект. А у меня ступор и охреневание.
Горящий меч истончился, вытянулся, стал бледным-бледным, и, будто луч лазерной указки, прошел по корпусу дрона.
Вот это магия!
И?
Не меньше секунды дрон висел неподвижно, а затем развалился на две равные части, которые, кувыркаясь, с грохотом врезались в асфальт, поднимая тучи пыли.
— Ну и нахрена, Некрос?! — проревал Хан-Тох сразу же, — Мля… зачем тогда было цирк устраивать?… Чуть-чуть подождать и взяли бы тепленького! Тридцать секунд до накрытия оставалось!
Сияние с него спало. Морда злая, перекошенная, а на лице капельки пота.
— Да, получилось так, на азарте чисто! Я же не железный!
— Твою мать! Если управляющие блоки покоцал… Сам будешь с Лордом говорить! И оба теперь пятнадцать минут без эпиков! Смотри, короче в
— Аккуратно все там! И с эпиками, без эпиков, мы любому наваляем!
— Это ты верно говоришь.
— Эх, чертовы железяки приоритетные… Но хорошо! А хантерам похоже свезло сегодня. Такой лут не бросишь, — посетовал мечник.
— Так херали замерз? Наших вызывай! Грузчиков! Передай — тройку завалили!
Некрос заработал с ASK.
Догорал микроавтобус, из окна, где обедали легионеры, дым стал валить еще гуще. Мля, а ведь это проблема, сегодня я наблюдал уже несколько следов мощных пожаров. С одной стороны тушить их некому, да и зачем. С другой, уменьшение ресурсов, и война неизбежна, как и ее более ожесточенные фазы, по мере оскудения материальной базы.
— Двадцать две минуты до прибытия, Хан-Тох!
— Нормально, — заявил тот, сидя на корточках рядом с одной из половин рассеченного беспилотника, пошевелил губами, а затем выдал, — Счастье твое - блок не пострадал, топливный элемент тоже, даже гравик цел. Ты, как ювелир сработал.
— А-то! — горделиво положил на плечо плашмя фламберг.
Не раз и не два, еще с середины далеких девяностых годов, всем было известно, что самый сильный и лютый на свете зверь — это жаба, когда она душит, сука, бороться невозможно. Алчность — движущая сила человечества, а смелость, натиск и внезапность города всегда брали.
Сдохну?
Возрожусь!
Но, если сейчас не сделаю, сам себя же сожру вечером.
Отмороженность?
Расчет.
Похоже, продемонстрированные умения у них пока не откатились, скорее всего именно нечто подобное дают Кураторы вместе с оружием на третьем уровне, и есть около тринадцати минут. Но еще и кто-то шел помогать тащить добычу, поэтому… Активация снайпера, растянул лук, прицелился, затем ровное такое успокаивающее гудение тетивы и ощущение, когда точно знаешь — попал, засадил, как нужно, и тут же мину в сторону второго. Хорошо по умолчанию они все настроены на мгновенную активацию. Щитоносец не понял, откуда ему прилетело — умер мгновенно. Заточенная, острая, бронебойная, трехгранная, далеко не обычная сталь легко, будто бумажный лист, пробила голову и понеслась дальше по прямой линии, оставляя за собой, словно реактивную струю, красные брызги.
Меченосец на каких-то нечеловеческих рефлексах отпрыгнул в сторону, влево, метра на три, но когда Некрос находился еще в воздухе, только приземляясь, сверху рванула мина, и тяжелым, смертоубийственным дождем, забарабанили по асфальту, стоящим рядом автомобилям и по броне Некроса поражающие элементы.
Эффект, как я и предполагал, скорее оглушающий, дезориентирующий, а у меня уже активированы все усиления, стелс и стремительный прыжок. На каком-то неосознанном уровне я точно знал, куда приземлюсь.
Легионер, стоя на четвереньках, только начинал трясти головой, видимо, неплохо заглушило, а я, со всего размаха опускал на нее молот. Двадцать два килограмма, помноженные на дикую скорость и силу руки, усиленные инерцией прыжка, размозжили череп, превратив в кровавую кашу все.
Без всякого сопротивления, преодолев жалкую человеческую плоть, тяжелый боек устремился дальше, врезался в асфальт, в воздух взвилось щебеночное и битумное крошево, вспыхнувшее вдруг ярким пламенем. Если бы я рефлекторно не выпустил рукоять, то перелом руки — дело ожидаемое.