КИМ 1
Шрифт:
29 апреля 1937 года. 01:55.
Отель «Фалькон». Барселона, бульвар Рамбла, дом 30-32.
Время давно перевалило за полночь, а Джордж Оруэлл, раз за разом прокручивавший в голове состоявшийся днем разговор, все никак не мог уснуть.
Вначале он был возмущен тем, как этот русский сопляк, мистер Белов, смеялся над ним, человеком, который в два раза его старше! Затем же, успокоившись, он был вынужден признать, что в словах Белова был смысл, и чем больше он думал над его словами, тем больше смысла он в них находил.
Джордж
«И мы. Ее. Выиграем!»
Вспомнив слова Белова, поставившие последнюю точку в их разговоре, Оруэлл непроизвольно вздрогнул. С такой убежденностью мог говорить либо фанатик, либо человек, твердо уверенный в своей правоте. Именно эта уверенность Белова, совершенно не похожая на фанатизм, и заставляла Оруэлла раз за разом прокручивать в голове их разговор, пока не привела его к вопросу, а на правильной ли стороне он все это время сражался?
Обдумывая этот вопрос и так и не сумев найти на него ответ, Оруэлл забылся сном. Утром он проснулся совершенно разбитым и за завтраком решил рассказать обо всем жене. Они с Айлин долго рассуждали о правильности выбранной ими стороны, но так и не смогли прийти к какому-либо однозначному выводу. Единственное, что было для них совершенно ясно - сражаться на неправильной стороне аморально и даже преступно.
В итоге Оруэлл, будучи не только идеалистом, но и индивидуалистом, решил, что если не ясно, за какую сторону следует сражаться, то нужно не сражаться вовсе. Тем же днем они с женой собрали свои немудреные пожитки, а утром тридцатого числа - сели на поезд до Тулузы. Несколько дней спустя они вернулись в Англию.
Примечания:
[1] - Реальный факт.
[2] - Несколько перефразированная цитата Оруэлла, написанная им после возвращения из Испании в 1937 году и хорошо иллюстрирующая, какой сумбур царил у него в мыслях.
[3] - У него совсем нет каши в голове! (Нем.) - немецкое выражение, означающее, что у человека нет мозгов.
[4] - И. В. Сталин в 1934 году и в самом деле предлагал ввести соревновательную систему выборов в советы всех уровней, путем прямого тайного голосования. Однако, этот проект был отвергнут партийным руководством, боявшимся по итогам выборов потерять свои места.
Часть вторая, глава четырнадцатая. МАЙСКИЕ ДНИ.
«Наши цели ясны, задачи определены!
За работу, товарищи!»
Никита Хрущев, первый секретарь ЦК КПСС.
2 мая 1937 года. 12:00.
Кабинет М. Асаньи. Валенсия, улица Кавалеров, дом 4.
Пока Сергей Михайлович Шпигельглас со своими людьми занимался осмотром достопримечательностей Барселоны и наводил контакты с президентом Женералитета Компанисом, Артуру Христиановичу Артузову предстояло подготовить к грядущим событиям президента Испании Мануэля Асанью и премьер-министра Франсиско Ларго Кабальеро.
Артузов
Встреча с президентом состоялась на следующий день. Мануэль Асанья предельно серьезно отнесся к словам Артузова насчет положения дел в Барселоне и без возражений одобрил план переброски войск НКВД в Валенсию, поближе к месту их предполагаемого использования. Однако, соглашаясь с тем, что конфликт между Женералитетом и анархистами и правда возможен, он заявил, что прямо сейчас у него нет повода для вмешательства.
Артузов вынужден был признать правоту президента, отметив, впрочем, что повод анархисты ему дадут, и даже не один. В Барселоне царят такие разброд и шатание, что конфликты между Женералитетом и прочими политическими силами просто неизбежны.
Повод, и в самом деле, вскоре представился. Второго мая Франсиско Ларго Кабальеро, являвшемуся также и военным министром, понадобилось связаться с советником по обороне[1] Франсиско Исглесом, чтобы обсудить с ним непростую ситуацию с каталонскими частями на Арагонском фронте. А то странно как-то получалось, каталонцы, вроде бы, воевали с фашистами вместе с остальными республиканцами, но командованию фронтом не подчинялись и действовали на свое усмотрение.
Терпеть такое положение дел было никак невозможно, вот Ларго и собрался обсудить с Исглесом способы исправить ситуацию. Однако, когда он позвонил на телефонную станцию Барселоны, ранее принадлежавшую компании «Telefonica», а ныне удерживаемую анархистами из НКТ, и попросил соединить его с Женералитетом, оператор на другом конце провода ответил ему, что «в Барселоне нет никакого Женералитета, а есть только Комитет обороны». Затем оператор повесил трубку, оставив Ларго размышлять, какой-такой «Комитет обороны» он имел ввиду?
Так ничего и не поняв, Ларго рассказал о произошедшем президенту Асанье. Ситуация выходила серьезной. О том, что каталонские анархисты прослушивают телефонные разговоры, в центральном правительстве и раньше догадывались, но сейчас они перешли от прослушки непосредственно к саботажу, и с этим нужно было срочно что-то делать! На обсуждение проблемы Асанья, не слушая возражений Ларго, пригласил товарища Артузова.
– Ну, чего-то подобного я и ожидал, - удовлетворенно кивнул Артузов, выслушав рассказ Ларго.
– Господин президент, я же вам говорил, что повод для решения каталонского вопроса вскоре представится? Вот он и представился.
– Вы правы, господин Артузов, - кивнул Асанья.
– Осталось понять, как решить этот вопрос с минимальными потерями…
– О чем вы господа?
– не понял Ларго.
– Мне кажется, что я чего-то не знаю!
– Мы с господином Артузовым говорим о том, что в Каталонии сложилась неприемлемая для нас ситуация, при которой власть принадлежит непонятно кому, -пояснил Асанья.
– Официально Каталонией правит Женералитет, но предприятиями управляют профсоюзы, зачастую несогласные с его политикой, войска же, выставляемые Каталонией, вообще, по сути, принадлежат конкретным партиям. Если честно, я уже начинаю сомневаться в лояльности Каталонии, да и вы сегодня уже могли в этом убедиться!