Ким Джинсу. Путь к вершине
Шрифт:
Но среди всей этой тьмы меня больше всего удивило другое. Чон Минсу. Когда я увидел его в утреннем коридоре, я был шокирован тем, что почувствовал. Надежда. Она исходила от него, будто тёплая волна, которая резко контрастировала с окружающей меня завистью и презрением. Это было так неожиданно, что я едва не остановился на месте. Он смотрел на меня с каким-то новым, скрытым ожиданием. Как будто он наконец-то поверил, что я способен на что-то большее.
Я поймал его взгляд, и в тот момент что-то щёлкнуло в моём сознании. Он надеялся на меня. Но почему? Что изменилось? Я привык видеть в Минсу только начальника,
Эти мысли преследовали меня, пока я ещё раз пробегался по отчёту. Я тщательно проверил каждую деталь, свёл последние данные и убедился, что финальные правки отражают реальную картину. Это был важнейший отчёт, и я знал, что ни одной ошибки не должно быть.
Когда до обеда оставалось чуть меньше времени, я наконец почувствовал удовлетворение — отчёт был готов. Я сохранил его ещё раз в нескольких местах, чтобы не было неожиданностей, и с облегчением откинулся на спинку стула. Весь день я ощущал давление, но теперь оно немного отпустило. Я знал, что сделал всё возможное.
Вскоре меня вызвал к себе Чон Минсу. Я направился в его кабинет, готовый к разговору. Внутри я был уверен в себе, но не до конца понимал, чего ожидать.
Я вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Минсу сидел за своим столом, просматривая какие-то бумаги. Он поднял на меня взгляд, и снова я почувствовал эту скрытую надежду, которая исходила от него.
— У тебя всё готово? — спросил он, его голос был спокойным, но я уловил в нём легкую нервозность.
— Да, всё готово, — коротко ответил я, встречая его взгляд.
Он кивнул, откинувшись на спинку своего кресла, как будто это было для него важным моментом. Он изучал меня, словно пытался понять, действительно ли я справился с задачей.
— Я надеюсь, что этот отчёт будет не хуже, чем квартальный, — сказал он, выделяя слово «надеюсь» так, будто это был важнейший элемент всего разговора.
Это слово пронзило меня. Надежда. Она была не просто в его словах — она была во всём его облике. Он действительно ожидал от меня чего-то большего, как будто мой успех стал и его шансом на продвижение.
Я снова кивнул, чувствуя, как эта надежда проникает и в меня. Теперь мне было ясно: этот отчёт — это не просто моя работа. Это нечто большее.
Когда я вышел из кабинета, то сразу почувствовал, как на меня снова обрушилась волна эмоций. Почти все сотрудники смотрели на меня, будто ожидали чего-то. Эти взгляды пронзали меня, как тысячи стрел, и каждая стрела несла за собой свою эмоцию. Зависть, презрение, недовольство, злость — всё это смешалось в один мощный ураган, который стремительно накатывал на меня. Казалось, что воздух в комнате стал густым, как будто я стоял на пути крушительного шторма.
Голова закружилась, словно внутри меня всё разом начало крутиться и смешиваться. Зависть Ли Хёнджина была настолько яркой, что её можно было ощущать как тяжесть на плечах. Злоба Пак Джихёна резала словно острым ножом. И снова это чувство ненависти, такое сильное, что оно практически подавляло меня. Эта ненависть словно залила весь воздух вокруг, становясь невыносимой.
Я попытался справиться с этим. Дыхание стало тяжёлым, в груди росло
И вдруг что-то изменилось. В какой-то момент, в самый разгар этого урагана чувств, я ощутил щелчок в голове, словно порвалась струна. Это было неожиданно, но в тот же миг всё вокруг стихло. Весь этот шквал эмоций, который давил на меня, вдруг исчез, оставив за собой тишину. Я словно оказался в пустоте, где ничего не существовало, кроме меня самого. Больше не было злобных взглядов, тяжёлого дыхания коллег, никакой ненависти, зависти или раздражения. Просто тишина.
Я вздохнул глубже, осознавая, что мне удалось закрыться от этого урагана. Это было похоже на то, как если бы я вдруг нашёл способ построить стену между собой и всем миром. Эта стена была непроницаемой, и эмоции других людей больше не могли добраться до меня. Это ощущение было почти освобождающим, как глоток свежего воздуха после долгого пребывания под водой. Я наконец-то мог дышать.
Сев на своё место, я на мгновение замер, всё ещё переживая этот момент тишины. Моя голова была ясной, как никогда раньше. И тут у меня появилась понимание. Кумико говорила, что я смогу контролировать это! Если я смогу не только закрыться от эмоций, но и наоборот — почувствовать их, когда это мне нужно?
Я посмотрел на своего соседа по столу, Чо Сунгхо. Он был занят своими делами, полностью погружён в работу. Я решил попробовать направленно сосредоточиться на его эмоциях. Внутри меня что-то дрогнуло, и я начал фокусироваться на нём, словно настраивая антенну, чтобы поймать нужный сигнал. Это было странно и непривычно, но я чувствовал, что могу это сделать.
И вот, через несколько мгновений, я снова ощутил это. Я почувствовал спокойствие Сунгхо. Он был сосредоточен, немного устал, но не испытывал никаких ярких эмоций. Это был тихий поток чувств, который струился рядом со мной, не вызывая у меня больше ни напряжения, ни боли. Это было мягкое, едва ощутимое прикосновение к его внутреннему миру.
Удивление нарастало во мне. Я действительно мог контролировать это. Теперь я мог чувствовать эмоции, когда хотел, мог закрыться, когда это становилось слишком интенсивным. Это было как открытие нового навыка, который раньше был хаотичным и неконтролируемым, а теперь поддавался моей воле.
Я сидел за столом, осознавая, насколько это изменило всё. Раньше я просто был вынужден принимать на себя всю эту бурю эмоций, не имея возможности защититься. Но теперь я знал, что могу управлять этим, могу закрыться, если захочу, или, наоборот, открыть этот поток, когда нужно понять, что чувствуют другие. Это было похоже на новую силу, которой я мог пользоваться, но которая требовала тренировки и концентрации.
Я чувствовал одновременно и страх, и облегчение. С одной стороны, эта способность могла стать мощным инструментом в моих руках. Я мог понимать людей на более глубоком уровне, чем раньше. Я мог чувствовать их намерения, их страхи, их скрытые мысли. Но с другой стороны, я понимал, что это требует невероятной ответственности. Если я потеряю контроль над этим, если позволю эмоциям других снова захлестнуть меня, я рискую потерять себя.