Ким Джинсу. Путь к вершине
Шрифт:
Я взглянул на Сухён. Она сидела рядом, смотрела на своих коллег, смеялась и хлопала в ладоши, когда кто-то брал особенно высокую ноту, даже если это звучало не совсем как надо. Её глаза сияли от веселья, и я понимал, что в этот момент мне не нужно было знать ни одной песни. Всё, что мне было нужно — это наслаждаться её компанией.
— Ты не планируешь выйти и спеть? — спросил я, поддразнивая её.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Может, позже, — ответила она, глядя на меня. — А ты? У тебя хороший голос, Джинсу?
Я засмеялся, отрицательно покачав головой.
— Боюсь, если я начну
Она рассмеялась, и в её смехе была такая искренность, что я невольно почувствовал тепло, разливающееся по всему телу. Мы продолжали сидеть рядом, и я всё больше ощущал, как наше общение становилось более глубоким, чем просто дружеские разговоры. С каждым взглядом, с каждой улыбкой или случайным прикосновением, между нами будто бы вспыхивало что-то, что я ещё не мог до конца понять.
Вечер продолжался, и вот настало время выступать Сухён. Она встала из-за стола, взяла микрофон, и я заметил, как вокруг стало немного тише — все, кто сидел рядом, с интересом следили за её движениями. Она подошла к экрану, где были видны списки песен, и какое-то время выбирала нужную композицию, изучая строчки и прикидывая, что исполнить.
Когда музыка заиграла, я сразу узнал мелодию — это была одна из популярных корейских песен, которую знали все. Песня была о внезапной любви, такой сильной и неожиданной, что казалось, будто мир вокруг перестал существовать, а небо спуталось с землёй. Первые аккорды заполнили зал, и я, не отрываясь, смотрел на неё.
Как только она запела, я был поражён её голосом. Он был мягким, но проникновенным, сильным, но в то же время таким нежным. Словно каждая нота вытекала из глубины её души и проникала прямо в моё сердце. Я не мог оторвать взгляда от её лица, и казалось, что весь мир вокруг замер, оставив только её и меня. Свет лампочек и шум голосов исчезли на заднем плане, а остались только её глаза, её голос и мелодия, которая завораживала.
Она пела так, словно слова этой песни были о нас, о том, что между нами уже начинало зарождаться, но о чём мы оба пока боялись признаться. Я чувствовал каждую строчку, и с каждой новой фразой моё сердце начинало биться всё сильнее. «Неожиданная любовь… как шторм, что приходит внезапно и переворачивает всё с ног на голову.» Эти слова, вырывавшиеся из её уст, отзывались внутри меня, словно были частью меня самого.
Я слушал, как она пела, и чувствовал, что её голос проникает в самые глубины моей души. Она не просто пела — она рассказывала историю, историю, которая становилась всё более понятной с каждым мгновением. Я не мог не думать о том, что, возможно, она пела про нас, про то, как мы встретились и как между нами постепенно возникало что-то большее, чем просто дружба или деловое сотрудничество.
Когда её голос достиг высокой ноты, я заметил, как она чуть прикрыла глаза, будто погружаясь в свои чувства и воспоминания. Её лицо выражало такую искренность, такую преданность словам и мелодии, что мне захотелось подойти к ней, взять за руку и сказать, что я чувствую то же самое. Но я оставался на месте, просто слушая и наблюдая.
Пока она пела, зал, казалось, затих. Все, кто сидел вокруг, замерли, поглощённые её исполнением. Некоторые даже закрыли глаза, полностью погружаясь в мелодию. Я же не мог отвести взгляд
Когда песня подошла к концу, и её голос затих, зал взорвался аплодисментами. Я хлопал вместе со всеми, но в отличие от остальных, я знал, что для меня это было не просто выступление. В этом было что-то большее, что-то, что только начинало набирать силу. Сухён, поблагодарив всех, вернулась на своё место рядом со мной, и в её глазах я увидел тот же свет, что и во время выступления.
Несколько раз коллеги пытались меня втянуть в этот караоке-фестиваль. Они подходили ко мне, подбадривали, кто-то даже предлагал поднять соджу за смелость и выход к микрофону. Но я стойко отказывался, улыбаясь и отшучиваясь, мол, лучше я останусь зрителем, чем разрушителем хорошего вечера. Я понимал, что в Корее караоке — это практически обязательный ритуал, и рано или поздно мне придется выйти, но пока удавалось избегать этой участи.
Со временем атмосфера становилась всё более раскрепощённой. Коллеги перешли на смешанный напиток — соджу с пивом, который здесь называли «сумек». Я уже успел приговорить не один бокал этого коктейля, и чувствовал, как меня охватывает лёгкое опьянение, но при этом оно было приятным — расслабляющим, но не теряющим контроль.
В какой-то момент я вдруг обнаружил в руках сборник песен. Оказалось, что кто-то из коллег передал его мне, настаивая на том, что теперь моя очередь. Я понял, что избежать этого не получится, и, выдохнув, открыл сборник. Я медленно пролистывал страницы, вглядываясь в названия песен. И вот, среди множества корейских композиций, я вдруг наткнулся на знакомое имя — «Кукушка». Песня была обозначена как «Кукушка» Полины Гагариной. Я вспомнил, что она выступала с концертами в Юго-Восточной Азии, где её приняли с восторгом.
Я улыбнулся про себя. Да, это была известная мне песня. Изначально как песня Виктора Цоя. Но и в исполнении Полины Гагариной я ее слышал часто. Решимость наконец пришла, и я кивнул в сторону экранчика, выбрав трек. Музыка заиграла, и я увидел, как некоторые из коллег и даже сам Хван с удивлением подняли глаза. Очевидно, они не ожидали, что я выберу что-то не корейское.
— Ну что ж, посмотрим, как меня встретит публика, — подумал я, когда первые аккорды заполнили зал.
Я начал петь, и сразу ощутил, как голоса и разговоры вокруг постепенно стихли. Поначалу я пел чуть осторожно, прислушиваясь к самому себе, проверяя, как звучит мой голос. Но уже через несколько секунд я почувствовал, как песня начинает захватывать меня. Оказалось, что Джинсу, в отличие от Макса, действительно обладал хорошим голосом. Он был глубоким и приятным, способным передавать эмоции и оттенки мелодии.
В какой-то момент я закрыл глаза, и голос сам повёл меня дальше. Я чувствовал, как зал слушает с затаённым дыханием. Песня рассказывала историю — историю борьбы, силы и потери. Она была о поиске себя, о стремлении понять, где найти свою силу и вдохновение в этом мире. Для меня, как для Джинсу, в этот момент это было не просто исполнение песни. Это было что-то личное, словно я рассказывал о себе, о том, что я чувствовал с момента, как оказался в теле Джинсу, и о том, как всё это изменило меня.