Ким Джинсу. Путь к вершине

Тарасов Ник

— Не без этого, — признал я, чувствуя, как голова понемногу проясняется.

После супа и холодного душа я уже чувствовал себя намного лучше. Хэчжанг действительно вернул меня к жизни. Я привёл себя в порядок, надел свежий костюм и решил, что прогуляюсь до офиса пешком. В этом была какая-то романтика — пройтись по улицам утреннего Сеула, чтобы окончательно выбросить из головы туман и остатки хвемина.

Утренний город был тихим и спокойным. Ветерок приятно обдувал лицо, а запахи корейских булочных, где уже пекли хлеб и сладости, разливались по улицам, добавляя атмосфере уюта.

Я подходил к центральному офису, когда

увидел, как к самому входу подъехал шикарный автомобиль. Его блестящая чёрная поверхность и мягкий рёв двигателя говорили о высоком классе, и на секунду я замедлил шаг, любопытствуя, кто выйдет из машины. Дверь плавно открылась, и из неё вышла Сухён. В этот момент внутри меня что-то ёкнуло. Она выглядела как всегда прекрасно — её волосы ниспадали на плечи, а в её взгляде было что-то сосредоточенное и решительное. Но самое интересное было не в этом.

За рулём авто находился молодой парень, которого я не знал. Он был в дорогом костюме и выглядел как человек, привыкший к роскоши и определённому уровню жизни. Когда Сухён вышла, он остался в машине, а она, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к входу. Мне показалось, что она как будто не хотела, чтобы её кто-то видел. В этот момент я почувствовал, как внутри всё переворачивается. Кто он? Почему она с ним? Почему так спешила?

Я попытался собраться с мыслями, но не успел. Мой телефон зазвонил, и я вздрогнул, вынырнув из своих размышлений. На экране высветилось имя Минсу.

— Где ты? — спросил он, его голос был деловым, без привычного сарказма. — Тебя ждут в кабинете Хвана. Быстрее.

— Понял, поднимаюсь, — ответил я, откладывая в сторону все эти смутные мысли.

Поднявшись по мраморной лестнице и пройдя через строгий коридор с традиционными корейскими узорами на стенах, я оказался перед дверью кабинета Хвана. Внутри что-то щелкнуло, и двери плавно открылись. Хван сидел за столом и, как всегда, выглядел абсолютно собранным и спокойным. Его глаза, как два холодных обжигающих огня, пристально изучали меня.

— Присаживайся, — сказал он, кивнув в сторону кресла напротив. Я сел, чувствуя, как внутри меня нарастает лёгкое напряжение. Взгляд Хвана был таким, словно он старался заглянуть в самые глубины моей души. Я старался сохранять невозмутимость, но внутри уже росли догадки и сомнения.

Что, если что-то пошло не так на хвемине? Может, я где-то ошибся, допустил бестактность или не соблюл какое-то правило? Вдруг ему не понравилось, что я проводил Сухён домой? Или, что ещё хуже, он узнал про того парня, который её привёз утром. Сухён… Кто же он был?

Хван выдержал паузу, а затем задал самый обыденный вопрос, который только мог прийти в голову:

— Ну что, как ты себя чувствуешь после хвемина?

Я слегка расслабился, но всё равно насторожился. Почему этот вопрос? Он пытался проверить мою реакцию? Но я быстро ответил, стараясь выглядеть уверенно:

— Спасибо за беспокойство, саджан-ним. Всё хорошо. Моя сестра приготовила мне хэчжанг-гук, и это меня буквально вернуло к жизни.

— Хэчжанг, говоришь? Знаю, хороший суп. Помогает после таких вечеров. — Его взгляд всё ещё был пристальным, но на лице появилась лёгкая улыбка, что немного сбавило напряжение в комнате.

Хван рассмеялся, услышав про хэчжанг, и снова усмехнулся, явно наслаждаясь ситуацией.

— Молодёжь, молодёжь… — проговорил он, покачивая головой. — Вам, Джинсу, ещё учиться и учиться в плане выпивки.

Хвемин — это искусство, и искусство требует терпения и опыта. А хэчжанг-гук, как спасительный якорь, всегда должен быть рядом.

Я улыбнулся, понимая, что он подшучивает, но в его словах скрывалось нечто большее — напоминание о том, что в корпоративной культуре Кореи есть свои традиции и обычаи, которые нужно уважать, даже если они кажутся неформальными. Впрочем, я знал, что за этой лёгкой шуткой сейчас последует нечто более серьёзное. И мои ожидания оправдались.

Хван поменял тон, став более деловым и сосредоточенным.

— Я упоминал твою новую должность вчера, — сказал он, его голос стал более холодным и чётким. — Это было не случайно.

Я сразу напрягся, хотя старался сохранять спокойствие. Он внимательно смотрел на меня, как будто ждал моей реакции, но я старался не выдать никаких эмоций.

— Я долго думал над этим решением, — продолжил он. — И решил, что ты этого заслуживаешь. Ты успешно провернул операцию с акциями и показал, что умеешь мыслить стратегически и действовать решительно и точно в сложных ситуациях. Это именно то, что мне нужно от человека, который будет стоять рядом. Поэтому твоя новая должность — не просто формальность, а показатель того, что я доверяю тебе.

Слова Хвана прозвучали как комплимент, но я понимал, что это не только похвала, но и огромная ответственность. Быть рядом с человеком, как Хван, означало не только привилегии и доступ к ключевой информации, но и высокие риски.

— Я ожидаю, что и в дальнейшем ты будешь работать с такой же эффективностью и преданностью, — сказал он, его голос стал ещё серьёзнее. — Но помни, что с такими успехами приходит и ответственность. Твоя новая роль сделает тебя мишенью для наших врагов. Они уже потеряли миллионы, и я уверен, что они будут использовать любые методы, чтобы добраться до меня. И если они не смогут достать меня, то будут искать те слабые места, через которые смогут нанести удар. Сейчас, Джинсу, ты — одно из таких мест.

Я кивнул, обдумывая каждое его слово. Ситуация усложнялась. Я понимал, что находился в центре крупной игры, и моя новая роль делала меня не просто наблюдателем, но и участником, на которого могут нацелиться враги.

— Понимаю, саджан-ним, — ответил я, стараясь звучать уверенно. — Я буду предельно осторожен.

Хван, скрестив руки на груди, прищурился, его взгляд был холодным, но в то же время в нём читалось беспокойство.

— Я рекомендую тебе перевести свою семью поближе к центру. Желательно в район с охраняемой территорией и надёжными соседями. Сейчас тебе и твоим близким нужно максимальное внимание и защита. Если мы действительно хотим продолжать успешную работу, мы не можем позволить, чтобы кто-то воспользовался твоей уязвимостью.

Я почувствовал, как внутри меня всё напряглось. Перевести семью? Это было логично и, возможно, даже необходимо. Моя мать, хоть и пошла на поправку, всё ещё нуждалась в постоянном наблюдении, а сестра была занята своими учёбой и делами, и я не мог позволить, чтобы что-то угрожало им.

Когда Хван дал понять, что разговор подходит к концу, он упомянул:

— Тебе нужно будет оформить все документы о переводе. Мой секретарь всё подготовит, и ты сможешь подписать их до конца дня.

Я кивнул, но внутри меня остался вопрос, который не давал покоя. И прежде чем Хван успел продолжить, я осторожно спросил: