Кинг Конг
Шрифт:
– О, боже!
– прошептал он - Хотел бы я что-нибудь узнать. Зачем он заставляет ее это делать? Что она должна увидеть?
– Успокойся!
– также шепотом сказал Энглехорн. Его челюсти продолжали по-прежнему методично двигаться.
– Я полагаю, ему можно верить. Мы должны ему верить.
Глава четвертая
Тупой, похожий на утиный, нос "Вандары" рассекал спокойную, маслянистую гладь моря. Гребни вспененных волн накатывали на ее поржавевшие борта и сужались к корме. "Вандара" легко шла по океану, ее мощный мотор развивал скорость до четырнадцати узлов.
Атлантика
Направление держали на юго-запад. Время было около полудня. Стояла жара. Было так жарко, что команда ходила в одних брюках и майках, раздеваться дальше им не позволяло присутствие женщины. Лампи, забравшийся в тень со своим неразлучным Игнате, был раздет по пояс, как индеец племени Сиу. На его жилистом теле можно было без труда сосчитать крупные толстые ребра. На нем были потрепанные штаны, доходившие ему до старых острых лодыжек.
Его костюм как нельзя лучше подходил для стоявшей жары. Температура могла повыситься, поскольку "Вандара" приближалась к знойным широтам Индийского океана. Помощник капитана, одетый в парусиновые брюки и чесучовую рубашку, был абсолютно спокоен. По крайней мере таковым он казался, если только не скрывал своего нетерпения, при виде возникшей фигуры.
На палубе появилась Анна. Она была в белой широкополой шляпе, защищавшей ее от солнца, в чопорном, накрахмаленном, прямом платье, парусиновых тапочках, на этот раз она была без чулок. Ее округлые лодыжки чуть загорели и теперь были золотого оттенка, как осенняя листва. Солнце не тронуло кожи ее лица, скрытого тенью от шляпы.
– Добрый день, Лампи, - поприветствовала она.
Лампи сел, потер свои загорелые ребра и усадил на колени Игнате.
– А со мной?
– возмутился Дрискол.
– Привет, Джек, - улыбнулась Анна.
– Где ты была так долго?
– Примеряла платья по просьбе мистера Денхама. Она удовлетворенно кивнула.
– Я выглядела в них просто великолепно.
– А почему мне не показала?
– Тебе? Ты же видел меня не раз! В каждом новом наряде мистер Денхам заставлял меня выходить на палубу.
– Каждый раз! Да всего-то раз или два.
– По меньшей мере, дюжину раз.
Дрискол покачал головой.
– Некоторым людям нужно хорошо все взвесить прежде чем принять решение. Очень важно определить наиболее фотогеничную часть моего лица.
– Неужели с какой-то частью твоего лица не все в порядке?
– Возможно, мистер Денхам нашел сотню изъянов.
– Мне лично нравится все лицо.
Анна кивнула Игнате, и этот шалун мигом прыгнул ей на руки. В ответ на нескрываемый комплимент она застенчиво улыбнулась.
– Жаль, что не ты мой режиссер.
– Если бы я им был, - сказал Дрискол серьезно, - ты бы сейчас не была здесь.
– Ну и ну! Прелестно.
– Ты знаешь Анна, что я имею в виду!
– Все так же серьезно он посмотрел в ее внимательные глаза.
– Конечно, это прекрасно, что ты не корабле. Но для чего ты здесь? В какое сумасшествие хочет ввергнуть нас Денхам, когда
– Меня ничуть не беспокоит все это. Я даже не задумывалась над той таинственностью, которой окутано место нашего прибытия. Это не имеет значения, мне все равно, что мне предстоит делать, я готова ко всему, - Она приложила руку к глазам и осмотрелась вокруг.
– В моей жизни это самые счастливые минуты!
– Ты уверена, Анна?
– Конечно!
– Она рассмеялась, пытаясь уйти в сторону от такого поворота разговора.
– Мне все так нравится. И Лампи, и ты. Денхам и шкипер. А капитан не напоминает тебе старого барана?
– Что?
– Дрискол оглянулся, чтобы убедиться, не слышал ли этого кто-нибудь из команды, или, еще того хуже, шкипер.
– Я сказала на старого прелестного барана.
– Что это пришло в голову, - возмутился Дрискол, - а если бы он услышал!
Они отошли к перилам и лениво посмотрели вниз, на тропический океан. Вода вспахивала бесчисленными слабыми огоньками, которые при более внимательном взгляде оказывались маленькими медузами, каждая из которых напоминала миниатюрный парус. Они были размером не больше ладони, но без страха плыли среди этого огромного океана. Лампи называл их морскими астрами.
Анна и Дрискол молчали, задумавшись. За те несколько недель, что прошли с момента отплытия "Вандары" из Нью-Йорка, они удивительно сблизились. Дрискол был сдержан и неопытен в общении с женщиной. Он признался Анне, что стал плавать только, чтобы избежать учебы в колледже. Он рассказывал ей о своей матери, которая прощала ему все его опасные авантюры, в которых он участвовал после встречи с Денхамом. Анна рассказала Дрисколу, и причем только ему, о своем прошлом, которое привело ее в тот магазинчик, к этим яблокам. О ранчо, где жила, о том, как потеряла отца и мать, о предательстве дяди, которому она передала наследство, оставшееся после смерти отца. Рассказала о своем приезде в Нью-Йорк в поисках работы, о голоде и страхе.
Сейчас она думала как раз об этом.
– Мне повезло, - неожиданно спокойно сказала она, - что мистер Денхам наткнулся на меня той ночью в Нью-Йорке.
– А сам он может вмешаться в разговор о себе?
– спросил оживленный голос у них за спиной. Обернувшись, они увидели Денхама, стоявшего на воздвигнутых декорациях.
– Опять проба?
– спросил Дрискол.
Анна с готовностью передала Игнате в руки Лампи. Однако Денхам покачал головой.
– Спешить некуда, - сказал он, - но когда ты не будешь занята, Анна, тебе нужно будет заняться шитьем. Только сейчас я заметил, что твое радужное платье разошлось по шву. Оно должно быть в порядке, когда понадобится нам.
– Я займусь этим сейчас же, - пообещала Анна.
– Должно быть, оно разошлось вчера, когда я его снимала.
Она ушла. Денхам закурил сигарету. Он предложил закурить Дрисколу, но помощник демонстративно сунул руки глубоко в карманы своих белых брюк.
– Мистер Денхам, - сказал он настойчиво, - есть кое-что, во что бы я хотел вмешаться.
– Что ты имеешь в виду, Джек?
– спросил Денхам, посмотрев на тлеющий кончик своей сигареты.
– Когда мы узнаем о месте нашего назначения?