Кино для взрослых. Плутовка
Шрифт:
Режиссер «Медицинского журнала» Боб Джереми попросил увеличить смету, сопроводив просьбу подробной расшифровкой. Фаллон был немногословен:
— Засунь ее себе в зад. Наша политика — сокращать, а не раздувать накладные расходы.
— Я не могу готовить качественные блюда из снятого молока.
— Ваш бюджет и так — самый высокий. Урежь гонорары доктора Ванса. И поучись экономике нашего бизнеса.
— Не прибедняйся, Том. Все знают — наши дела идут прекрасно.
— Я опираюсь на голые факты. Макс меня поддержит. Каждый заработанный цент вкладывается в расширение производства.
Джереми передернул плечами.
— Ну ладно. Я готов ужаться, но не хотел бы, чтобы обо мне забыли, когда придет время распределять всю эту сказочную прибыль, которая пока только на бумаге.
— Не бойся, не забудем. Давай, Макс, следующий пункт повестки дня — по твоей части.
Макс Рэнд сообщил:
— После четвертой и пятой серии поступило множество отказов от подписки. Это — наша ахиллесова пята. Вам, творческим работникам, легко рассуждать о том, сколько требуют эти ублюдки.
Пол обвел взглядом присутствующих. Все сидели с похоронными лицами. В индустрии развлечений, подумалось ему, потребитель — и друг, и заклятый враг. Мы пытаемся выколотить из него деньги за нечто, не являющееся для него предметом первой необходимости. Это не крыша над головой, не пища, не одежда и не средство передвижения. Нужно усыпить его бдительность, сыграть на тайных пристрастиях — только тогда он примет роковое решение обменять свои кровные за удовольствие созерцать в четырехцветном изображении археологические раскопки, или карту, указывающую путь к «Утраченному фонтану счастья», или — как в случае с «Конфиденциальными кассетами» — заглянуть одним глазком на темную сторону Луны, где тщательно скрываемые пороки, многократно увеличенные в размерах, проецируются на экран.
После того как были оглашены все мыслимые рецепты по спасению ситуации, Фаллон вновь взял слово.
— Что касается графика съемок на будущий месяц, то у меня есть кое-какие предложения, с которыми вам придется согласиться. Хотя и они большей частью — еле-еле удовлетворительны. Имейте в виду: конкуренция растет и ужесточается. Если мы хотим по-прежнему возглавлять гонку, нужно идти вперед, а не почивать на лаврах. В этом смысле меня сильно беспокоит следующий фильм «Истории».
Установилась гробовая тишина; все обратили взоры на тех, против кого была направлена критика: Фрэнка Мердока, Эда Сиранни и Пола.
— Кому пришла в голову эта муть? — потребовал Фаллон, потрясая папкой. — «Чосер и Рабле»! Мы ставим «Историю» порнографии, а не литературы.
— Мы хотели использовать их только для заставок, — начал оправдываться Мердок.
— Ага, — насмешливо протянул Фаллон. — Как с Библией.
— Может, взять кого-нибудь другого — например, Аретино?
— Ара-кого?
— Аретино. Он писал сонеты.
— Поэзия? — ахнул Фаллон.
— А что? — вмешался Пол. — Аретино — интересный автор.
— Ну, Пол, я думал, хоть у тебя есть голова на плечах. Нашим клиентам подавай натуральный продукт. Мне тут пришла в голову мыслишка насчет фетишизма. Нужно вызвать у клиентов шок. Может, пустить в ход культовые
— Распятие?
— Пусть женщины пользуются им вместо вибратора. Спасение через секс. Потребитель будет в восторге.
Мердок ошарашенно моргал.
— Фетишизм еще может сойти с рук — если соответствующим образом снять. Но, посягая на веру, вы нарываетесь на крупные неприятности.
— Я уже говорил с Рональдом Ричардсом, он парень ловкий, обещает выкрутиться.
— Есть планка, ниже которой опускаться нельзя. Даже в этом бизнесе.
— Протест отклоняется! — рявкнул Фаллон. — Не хотите работать — не надо. Но тогда уж и принимайте последствия. Вместо вас будет другой — кто не побоится ставить фильмы, которые по вкусу нашим покупателям.
Полу было ясно: Мердок избран жертвой. Фаллон только и ждет, чтобы он подал заявление. И Пол решил вмешаться.
— Давайте набросаем сюжетную композицию. А тогда уже решим, приемлемо ли это для Фрэнка.
Эд Сиранни подставил второе плечо:
— Не беспокойся, Том, со сценарием все будет о’кей. На нашу с Полом ответственность.
Фаллон потрещал костяшками пальцев.
— Это бизнес, а не исправительное учреждение. Кому не нравится, пусть отправляется к «Анонимным алкоголикам».
Это был сознательный удар ниже пояса. Все знали: Фрэнк Мердок пьет горькую.
Пол с Эдом Сиранни отбирали эпизоды для фильма о фетишизме. Сиранни был поденщиком от литературы, мастером писать на заказ, но на этот раз получалось топорно. Его стихией была двусмысленная анонимная литература, нашпигованная сексом, когда сюжет сводился к череде совокуплений, а персонажи были ходячими фаллическими символами. Он решил положиться на Пола: тот досочинит фабулу, если уж без нее не обойтись. Когда Пол познакомился с вышедшей из-под пера Эда «сценарной идеей», он подивился: неужели здесь можно провести какую бы то ни было сюжетную линию? Однако деваться было некуда.
Он отнес Мердоку законченный вариант сценария. Тот внимательно прочитал и утомленным жестом подтвердил свое намерение снимать. Пол облегченно вздохнул. Очевидно, у Мердока еще сохранился какой-то уровень, раз это помогает держаться самому Полу.
Отсняв основную часть фильма о фетишизме, Пол, Фрэнк Мердок и Эд Сиранни отправились в близлежащий бар. Последний день съемок оказался долгим. На каждую серию отводилось девять дней; от всех требовалось неукоснительное соблюдение графика, даже если в последний день приходилось работать сверхурочно. Студийное время было дорого. Так что, хотя официально рабочий день заканчивался в полпятого, иногда расходились за полночь.
На этот раз они закончили в десять. Все это время Эд Сиранни с Полом присутствовали в павильоне: вдруг в последний момент потребуются какие-нибудь переделки? Заключительная съемка каждого шестидесятиминутного фильма имела много общего с родами: схватки, потуги, появление на свет — и опустошенность, граничащая с сожалением.
Мердок выглядел подавленным. За третьим мартини он пробурчал:
— Это вызовет возмущение у верующих.
— Да уж, камера раскалилась добела, — согласился Эд. — Хоть асбест подкладывай.