Кино и прочее
Шрифт:
Рязанцы теснились возле паперти, их сдерживали княжеские дружинники.
– Почто собрал народ, княже?!– раздавались из толпы выкрики.– Для какой надобности народный сполох пустил?!
Из толпы вышел седобородый грузный старец, снял соболий малахай и вымолвил густым басом:
– Здрав буде, отец наш, Юрий Ингваревич! Скажи нам, князь, от чего ты приказал бить в вечевой колокол? Что тебе надобно от народа рязанского?
Князь вышел к народу и поклонился на три стороны.
– Православные!– Зычно выкрикнул он.– Не попусту мы собрались! Надвигается на Рязань беда – орда
– А-а-а!!!– разнесся по вечевой площади гневный крик.– Бить будем татар!!! Ежели сами от земли рязанской не отворотят, головы сложат здесь!!!
– Хан мунгальский Батыга прислал к нам послов!– перекрыл крики рязанцев Юрий Ингваревич.– Народ рязанский, сам посуди, что нам князьки ордынские предлагают! И сам рассуди, как дальше быть!
Он кивнул тысяцкому Ивану Сапеге. И на паперть привели монгольских послов.
Послы были невысокие и широкие как дубы. Одеты были просто, на голове носили железные шеломы, имели при себе тяжелые, кривые мечи, ножнами достававшие едва ли не до земли.
На рязанцев послы смотрели с презрением. В их глазах плавилась глухая угроза. Больше всего монголы были похожи на степных волков.
От послов выступал один из степняков. Был он молод и широк в кости. Из его уст рязанцы не поняли ни слова, переводил толмач. Но и без него было понятно, что монгол силен и злобен, и слушать русичей не собирается, потому как прибыл запугивать именем своего повелителя. Он топал ногой и ругался, и грозил вечевой площади крепким смуглым кулаком.
Толмач переводил его слова во время коротких передышек:
– Повелитель Вселенной непобедимый Бату-хан,– выкрикивал он,– внук Священного Правителя, сын Джучи-хана приказывает вам, рязанцы: «Покоритесь!!!» Бату-хан растоптал половцев и булгар, и растопчет всех, кто не покорится ему! Если же вы воспротивитесь воле нашего джехангира от ваших городов камня на камне не останется, дети ваши будут уведены в полон, а женки будут доить монгольских кобылиц в коренных степях! Те же, кто покорится Бату-хану, будет платить монгольским улусам дань – десятую часть во всем, в князьях и в людишках и в конях, десятую часть в белых конях, десятую часть в бурых конях, десятую часть в …
Закончить ему не дали. Над площадью прокатился рокот:
– А боле ты ничего не захотел?!
– Гони их в шею!..
– Жива еще земля русская!..
Монголы смотрели на народное волнение с ненавистью. Рязанцы над ними кто потешался, кто бранил их. Толмач быстро переводил монголам все, что сам мог разобрать в реве толпы.
– Вот ответ рязанский!– провозгласил князь, глядя в узкие глаза послов.– С тем и возвращайтесь к Батыге-хану. Мы, народ не злой. Ежели вы с нами в мире будете жить, мы к вам со всей душой повернемся. Но ежели встанете ратью под нашими стенами, вам не сдобровать!
Монголы фыркнули как разъяренные коты
– Спасибо тебе, народ рязанский!– Юрий Ингваревич вновь поклонился на три стороны.– Ежели суждено нам смертный бой принять, так тому и быть!
– Здрав буде, княже!– прокатилось над площадью.– Здрав буде, княгинюшка Агриппина Ростиславовна!
Евпатий, стоявший на паперти вместе с князьями и боярами, с улыбкой смотрел на рязанцев. В толпе его приметили, со всех сторон полетели выкрики:
– Коловратович, ты ведь бился с татарином на Калке! Скажи нам слово свое!.. Евпатий, поговори с народом!..
– Поговори с народом,– кивнул князь.
Евпатий вышел вперед и тоже поклонился на три стороны:
– Здравствуй, Рязань! Многие тебе лета! Было, други! Бился я с мунгалами на реке Калке! Сей народец злобный и хитрый! Табунщики бьются зло, налетают сворой как псы! Умело стрелы пускают, лихо скачут, отчаянно рубятся! Но мы их били, и нынче побьем, если горой встанем! Поднимемся, как один! Братцы-рязанцы, мечей и копий у князя каждому хватит! Бояре да купчины воинов собирать будут! Отец наш, князь Юрий Ингваревич, послал за подмогой во все пределы, но стоять за Рязань нам придется! Успеет та подмога или нет, только Господь ведает! Сбивайтесь в ополчение!.. Рязанцы, душой я перед вами никогда не кривил! Готовьтесь к брани кровавой! Православные, отстоим Рязань!!!
– Евпатий!– понеслось над толпой.– Здрав буде, Коловратович! Здрав буде, добрый мoлодец!!!
Евпатий поднял над головою руку, приветствуя вече, и над толпой полетели в воздух шапки.
Кто-то тронул его за плечо. Евпатий обернулся и увидел тестя – воеводу рязанского. Они отошли в сторонку.
– Не знаю, свидимся ли еще,– покачал головой Вадим Данилович.– Прощай, Евпатий!
– Что ты, отец? Рано нам прощаться. Выстоит Рязань! Не одолеть татарину наших стен!
– Чует мое сердце недоброе,– снова покачал головой Вадим Данилович.– Ты уж не задерживайся в черниговской земле. На стенах нам каждый меч понадобится.
– Как можно скорей обернусь,– обещал Евпатий, бросая прощальный взгляд на заполоненную народом площадь.– Куда я без Рязани? Куда я без вас?..
У ворот дома его уже ждали спутники – княжеские дружинники. Старик-слуга принял от Евпатия повод.
Евпатий поздоровался с сотоварищами и поднялся на крыльцо, где его дожидались жена и дети.
– Скоро уж вернусь, Настенька,– он обнял жену и поцеловал в губы.– А вы, сорванцы, слушайте матушку, не балуйтесь!
– Как же не хочу отпускать тебя,– почти простонала Настасья Вадимовна.
– Скоро уж встретимся,– обещал ей Евпатий. Он еще не знал, что семью видит в последний раз.
Посольский поезд к хану Батыю собрали за день. Феодор Юрьевич вез хану подарки: оружие и золотую утварь, драгоценные украшения, меха и коней.
– Тяни время, сынок,– напутствовал Феодора Юрий Ингваревич.– Нам бы успеть рать к Рязани стянуть. Уж коли выпала судьба на рубежах русских жить, хлеб растить да детей поднимать, нам и принимать первый удар от ворога. Много мы от Дикого поля получали, торговали изрядно. За то и платим сей час.