Кино Италии. Неореализм
Шрифт:
** Нам кажется излишним опровергать текущую фашистскую критику, обвиняющую итальянское кино в том, что оно показывает «неприятные стороны» наших послевоенных лет. Ведь правда никогда не может быть «неприятной». Кроме того, мы уже поясняли, что под словом «хроника» мы отнюдь не подразумеваем обязательно «черную» хронику.
нажей, которые действуют в фильмах и которые даже самый «индифферентный» художник находит более «интересными», чем какие-нибудь другие. Итальянское кино является народным прежде всего потому, что оно ищет своих действующих лиц, своих героев в несравнимо более широком кругу, чем прежде. Но главным образом потому, что оно вдохновляется страстями и чаяниями широчайших слоев народа; раньше оно выражало его боевой антифашизм («Рим — открытый город», «Солнце еще всходит», «Пайза»), а затем
В отличие от замкнутого мирка прошлого, показанного в «Одержимости», наше время — эпоха открытий, тем более легких и богатых содержанием, что история Италии последних лет вывела на арену общественной жизни классы и слои итальянского общества, ранее полностью неведомые интеллигенции. Нынче интеллигент, например, может лично не разделять идеологии этих классов и слоев, но неминуемо подвергается их влиянию в художественном отношении. (Для этого не обязательно он должен создавать образы рабочих и крестьян; ведь, даже показывая представителей буржуазии — смотри «Заблудшую молодежь», — сегодняшний чуткий и подготовленный интеллигент сделает это с критической точки зрения, еще вчера ему неведомой и которую поэтому он не мог разделять, как разделяет ее сегодня или, во всяком случае, с ней «считается». )
Итак, «народно-национальный» — это не только определение или качество, но прежде всего — и это самое существенное — означает тематическое обогащение. Со всеми долговременными выгодами, которые уже очевидны и дают нам основание предвидеть, что будут длительными и явятся неистощимым источником вдохновения для нового итальянского кино.
Форма или содержание?
Может показаться, что все вышеизложенное дает основание упрекать нас в том, что на первое место мы ставим содержание. Мы, разумеется, не собираемся отрицать, что делали акцент прежде всего на элементах содержания. Но совершенно очевидно, что новая тематика итальянского кино обусловила и новые формы — или по крайней мере должна была это сделать. В том смысле, что в этом направлении ныне ведутся поиски. Более глубокий эстетический анализ потребовал бы рассмотрения отдельных произведений, но при этом необходимо твердо стоять на позиции «единого» исследования сферы формы, чтобы избегнуть опасности растечься и утонуть в чисто технических деталях. Не говоря уже о том, что это вообще задача не из легких: язык современного кино достаточно гибриден, и это затрудняет теоретическое определение его формы. Возможно, ни в одном современном фильме не найти формы, которая не содержала бы смешанных элементов (разве диалог почти не всегда таков, — по крайней мере в тех случаях, когда ленятся достичь того, чтобы его содержание было передано посредством зрительных образов?).
Это исследование еще предстоит выполнить, причем на материале каждого отдельного произведения, которое будет сочтено достойным такого анализа. Думается, не существует таких решений в области формы как в итальянском, так и вообще в современном кино, которые сами по себе были бы совершенны и поддавались определению. Но нам кажется достаточно показательным уже одно то, что в годы, когда французское кино переживает кризис (и американское тоже), так же как и все великие представители поколения, сделавшего из кино искусство (Чаплин, Клер, Ренуар, Эйзенштейн, Карне — вот пять знаменитых кризисов... ), итальянское кино, быть может, единственное, которое говорит новые, живые и свежие слова. Каким языком оно пользуется, чтобы произносить их, — старым или ранее еще неизвестным? Вот на этот вопрос в настоящий момент мы не хотим спешить с ответом. Исследование общего характера, к тому же фрагментарное, как эта статья, должно ограничиться подобной констатацией, впрочем, весьма многообещающей, перспективной и открывающей широкие возможности для плодотворных споров.
Перевод А. Богемской
Феликс А. Морлион. Философские основы неореализма в итальянском кино
Уже в настоящее время можно сказать, что в истории кино послевоенный
Ныне случилось так, что в мировой кинокритике, наверное, именно католики — те самые католики, что столь часто выдвигают возражения и оговорки идеологического порядка, — решительно выступают в защиту того направления, которое они называют «итальянская неореалистическая школа». Я не знаю ни одного католического критика, ни в Европе, ни в Америке, который бы не отнесся с инстинктивной симпатией к таким фильмам, как «Рим — открытый город», «Пайза» Росселлини, «Один день жизни» и «Прогулка в облаках» Блазетти, демонстрировавшимся во Франции в 1947 году, «Шуша» и «Врата неба» Де Сика, «Жить в мире» и «Депутатка Анджелина» Дзампы, и к финальным кадрам фильма «Солнце еще всходит» Аль-до Вергано. На международном кинофестивале в Брюсселе (июнь 1947 г. ) у членов жюри Международного католиче-
* Здесь — искусственной, ненатуральной (англ. ).
ского бюро по кинематографии, которому было поручено отметить художественное произведение, более всех других способствующее делу морального и духовного прогресса человечества, не возникло ни малейших колебаний: премия была присуждена фильму «Жить в мире», который не только не проповедует какие-либо формы мистицизма, но, наоборот, несомненно реалистически показывает в некоторых сценах суеверие жены крестьянина. Правильность этого решения, вынесенного католическим жюри, получила важное подтверждение, когда — во второй раз после «Рима — открытого города» — главная премия за лучший зарубежный фильм была присуждена американскими критиками (в большинстве случаев далекими от католической идеологии) тому же фильму «Жить в мире».
Ныне зрители не прощают критику, если он не может им объяснить, почему тот или иной фильм хорош или плох. Зрители правы: необходимо, чтобы критик умел определить или хотя бы выделить в киноискусстве из ряда других категорий то прекрасное, в поисках которого мы ведем споры и выносим наши оценки. И поскольку мы придумали термин «неореалистическая кинематографическая школа», теперь перед нами задача указать, что мы считаем самым существенным в том художественном направлении, которое мы защищаем.
Киноискусство обращается к пластическому искусству и музыке, а также к литературе, но по своей природе использует их как средства для художественного выражения реальной жизни. В самом деле, вот два принципа, делающие киноискусство чем-то новым:
а)кадр, избирающий в пространстве целое или часть человеческого тела, группы людей, комнаты, города, ули цы, пейзажи, которые отвечают задачам художника-по становщика;
б)монтаж и ритм выбирают во времени последователь ность смены тех лиц, жестов, слов или молчаливых пауз, тех аудио или визуальных вспомогательных эффектов, которые, согласно диалектике движений души, нужно за ставить жить на экране.
Фильм отличается от серии или чередования изображений, слов, музыкальных модуляций именно тем, что каждый из составляющих его элементов выбран исключительно в силу своей художественной выразительности, работая на внутреннюю тему, которую надо сообщить зрителю. Фильм стремится подчеркнуть, акцентировать посредством кадров самого крупного плана, панорамирования, монолога или диалога, музыкального сопровождения или звуковых пауз то, что художник счел важным в повествовании, принявшем форму сценария.