Кинжал Клеопатры
Шрифт:
Шустер, казалось, был застигнут врасплох, его голубые глаза расширились от удивления.
– Хорошо, – сказал он, продолжая подниматься по лестнице. Однако, сделав несколько шагов, он остановился и свирепо посмотрел на Снида. – На кой ляд вы уставились?
– Ни на кой. Я просто…
– Если вам нечем заняться, то могу найти для вас работу.
– Д-да, сэр, – захныкал Снид. – Я как раз собирался…
– Недостаточно быстро! – взревел Шустер. – Иди куда шел, парень!
Элизабет ухмыльнулась Сниду, когда тот начал торопливо спускаться по лестнице. Проходя мимо, он посмотрел на нее. От его
– А теперь, – сказал Шустер, плюхаясь в свое кресло, – мне нужно поговорить с вами о вашей статье об Асторах.
– Сэр, мне нужно поговорить с вами еще по одному вопросу, – сказала она, стоя перед его столом.
– Во-первых, она была написана чересчур литературно. Все подробности о личности миссис Астор и тому подобное.
– Видите ли, дело в том, что…
– Никого это не волнует. Они просто хотят знать, во что были одеты люди, что они ели и сколько это стоило.
Она стукнула кулаком по столу.
– Сэр!
Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, без сомнения, ошеломленный ее дерзостью.
– Теперь послушайте, мисс ван ден Брук…
– Да будь прокляты эти Асторы! – заявила она. – У меня есть важная новость. Если мы будем действовать быстро, то сможем опередить остальные газеты.
– Что же такого срочного…
– Если вы согласны выслушать, я вам расскажу. Но сначала я хочу получить гарантии.
– Какого рода гарантии?
– Что вы позволите мне написать об этом.
– Что за новость?
– Она связана с убийством – зловещим и необычным. Тем самым, о котором будут говорить на первых полосах и размещать баннеры по всему городу, – у нее перехватило дыхание, она была взволнована и удивлена своей способностью думать о бедной покойнице как о трамплине для собственного карьерного успеха.
– Баннеры? – с сомнением произнес он.
– Ну, на первых полосах говорить точно будут.
– Расскажите мне об этом.
– Сначала я хочу получить от вас обещание.
– Кто обнаружил тело?
– Я. Но прежде чем я скажу вам что-нибудь еще, пожалуйста, дайте мне обещание.
– В «Геральд» нет женщин-репортеров в области криминалистики – да и в любой другой газете, о которой я знаю, если уж на то пошло.
– Значит, я буду первой.
– Я должен получить одобрение от мистера Беннетта.
– У нас нет времени. Пока мы разговариваем, «Таймс» или «Сан» могут уже работать над этой новостью. Или, быть может, даже «Штатс-цайтунг», – добавила она с легкой улыбкой.
Он нахмурился при упоминании своего бывшего места работы.
– Guter Gott [21] . Как мне объяснить это мистеру Беннетту?
– Ну, для этого нужна лишь капля мужества, мистер Шустер. Haben Sie keinen Mut? [22]
Он глубоко вздохнул и провел рукой по своей неопрятной копне светлых волос.
– Следуйте за мной, – сказал он, с удивительной
21
О мой бог (нем.).
22
Есть ли оно у вас? (нем.)
С колотящимся сердцем Элизабет последовала за ним по коридору к столу криминального редактора. Кеннет Фергюсон, известный своей бестактностью и быстрой манерой речи, обладал сильным акцентом, который у нее ассоциировался с городами Бруклин и Глазго, откуда были его корни. Он работал в газете с начала правления Гордона Беннетта-младшего и был достаточно импульсивным и эксцентричным редактором. Он был довольно невысокого роста, с четко очерченными чертами лица, длинным клювовидным носом с острым, как лезвие, кончиком и темными, глубоко посаженными глазами. У него были длинные, густые каштановые волосы с пробором посередине, а в зубах он постоянно держал незажженную, наполовину изжеванную сигару. Он не сидел на месте, постоянно двигаясь, словно находился в кинетическом фильме, отчего его миниатюрное тело было достаточно жилистым, как у бегуна на длинные дистанции.
– Шустер! – воскликнул он, увидев Карла и Элизабет. – Что привело тебя в наше маленькое воровское логово? – В его замечании была правда – некоторые из репортеров, которые работали на него, были не так уж далеки от преступников, о которых они писали. Ходили слухи, что один из них убил человека в Кентукки.
Шустер терпеливо повторил все, что рассказала ему Элизабет. Закончив, Фергюсон вынул сигару изо рта и оглядел Элизабет с ног до головы.
– Что ж, ладно. А у вас есть наглость, юная леди. Значит, писать о высшем обществе уже не так увлекательно?
Элизабет ответила на его пристальный взгляд.
– Кровь больше будоражит льва, чем зайца.
– Ха! Цитируете Шекспира? Превосходно! Она мне нравится, – сказал он Шустеру, который мрачно кивнул. Сунув сигару обратно в рот, Фергюсон повернулся к Элизабет. – Что ж, поскольку вы, похоже, являетесь поклонницей Барда [23] , позвольте мне сказать, что он лишь отважная блоха, которая осмелилась есть свой завтрак из львиной пасти. Неужели вы добиваетесь того же? Чувства опасности, возбуждения?
23
Великий Бард – прозвище, данное Шекспиру в XVIII веке.
– Правосудия, – ответила она. – Я добиваюсь справедливости. Если для этого мне придется залезть в пасть льву, то так тому и быть.
– Ха! А она пылкая молодая леди, – сказал он Шустеру.
– Значит, мы договорились? – спросила она.
Он ухмыльнулся, сигара опасно болталась у него в зубах.
– Было бы невежливо отказывать такой стойкой и решительной молодой девушке, как вы. Но только при условии, что история действительно окажется столь достойной освещения в прессе, как вы утверждаете.