Кинжал в постели
Шрифт:
– Как кто-то мог узнать его номер? – задал Воскобойников резонный вопрос.
– Не знаю… Хотя… Ему несколько раз звонил кто-то из его соседей. Кто-то, кто присматривал за его квартирой, пока он сидел. Значит, номером телефона их Сергей снабдил. И эти соседи могли его номером поделиться. Разве нет?
– Логично. Значит, ему позвонили в начале седьмого. Что было дальше?
– Он собрался и уехал. Сказал, что ненадолго.
– И? Вернулся? Во сколько?
– Нет, не возвращался. Он переночевал у себя на квартире. Я позвонила
Алика соврала. Боголюбов сказал ей. И даже причину своего расстройства вкратце поведал. Но выдавать его не следовало. Мало ли, вдруг это навредит ему еще больше. Хотя куда ж больше-то! Его снова обвиняют в убийстве! Ужас!!!
– Так. А вы можете быть уверены, что он был дома? Он мог быть…
– Да. Он на днях подключил свой домашний номер. Я позвонила сначала на мобильный, а когда он сказал, что дома, перезвонила на домашний. Я, конечно, обеспечена, но не настолько, чтобы швыряться деньгами.
И снова она соврала. Она просто проверяла его. Ей важно было знать, что он не соврал. После Лешкиного предательства она уже никому не верила. Никому! И уж тем более уголовнику со стажем. Вот и перезвонила на домашний, а Боголюбов снял трубку и после догадливого хмыканья продолжил свой рассказ. Условились встретиться утром. Он заехал, они кое-что обсудили. И он поехал к Мари. Только почему-то на такси. А на вопрос, где его машина, ответил, что в гараже. Это все было вчера.
– Экономлю на расходах, – ядовито отозвался он перед тем, как выйти за ее порог. Это он ее предыдущий комментарий ей вернул.
– Вчера утром вы увиделись, и что?
– Ничего. Все в порядке. Он поехал по городу, имея в кармане список знакомых моего мужа. Поехал с целью разговорить их.
Про Лешкину любовницу она не заикнулась, хотя Сергей поехал прямиком к ней. Прошлый его визит мало что прояснил, хотя и пробыл он у нее долго. Может, правда переспал с ней?! Ужас!!!
– А можно взглянуть на тот список? – Воскобойников подергал недоверчиво вялыми губами.
– А он у вас есть, уважаемый! Я вам его давала! И вам, и тому следователю, которому вы передали дело.
Воскобойников озадаченно крякнул и заткнулся на время.
Алика уселась на место, отодвинув стул подальше от стола. От чесночного духа изо рта следователя ее мутило, а еще больше мутило от мысли, что Боголюбов, воспользовавшись предоставленной ему свободой, снова кого-то убил. И она даже догадывалась – кого, если это правда! Потому что позавчера, когда он говорил по телефону, она отчетливо слышала имя, что он назвал.
– Понятно… – Олег Иванович глянул на нее исподлобья. – Значит, подведем итоги. Позавчера он от вас отправился на встречу с человеком, который ему предварительно позвонил. После встречи он вернулся к себе на квартиру, чему свидетельство телефонный разговор с вами. Сколько, получается, он отсутствовал?
– Часа
Ей вдруг попался на глаза собственный безымянный палец на правой руке. Пустой, без колечка. Сделалось так тошно, так жаль себя, что хоть реви. Она спрятала обручальное кольцо в шкатулку еще до того, как Леша пропал. Она спрятала его туда, когда узнала о его измене. Потом, когда все начало налаживаться, надеть не поспешила. А после его гибели стало уже и ни к чему.
Как противно! Как гадко обошлась с ней судьба! Все убого как-то, некрасиво, грязно. Боголюбов тоже что-то начудил. Неужели правда убил кого-то?!
– Вчера утром как он выглядел?
– Нормально.
Он всегда нормально выглядит, хотелось ей сказать. В отличие от некоторых! Через два часа после возвращения из тюрьмы, искупавшись и переодевшись, он уже был в порядке. Только глаза холодные и пустые, а в остальном…
Не будь такой глубокой раны в ее сердце, она, может быть, даже им и увлеклась. Настолько он был хорош! Все же Маринка не упустит случая и попытается его соблазнить. Не надо было посылать его к ней, ой не надо.
– Ага… Нормально, стало быть.
Воскобойников встал, походил по ее ковру в грязных ботинках. Свинья! Боголюбов вот не наследил, когда она его привезла сюда в первый раз. Постеснялся.
– А морда не расцарапана была? – вдруг, словно очнувшись ото сна, спросил следователь.
– Не-ет, что вы! – воскликнула Алика изумленно. – А с чего это ей быть расцарапанной? Он же не в клетке с тиграми ночевал.
А с тигрицей, тут же прострелило ей мозг. Вдруг правда он с Маринкой ночевал, а? Ничто не мешало ей приехать к нему. Он был дома, это бесспорно. Но один ли?!
– Наша жертва отчаянно боролась, – задумчиво, будто беседовал с самим собой, проговорил Воскобойников. – Эксперт навскидку предположил, что под ногтями у нее остались частицы эпителия. Так что…
– У нее?! – ахнула Алика и тут же подумала, что Сергей убил Маринку.
Та могла обнаглеть, а он мог не выдержать. Господи! Господи, зачем она – дура – все это затеяла?!
– Да, погибшая – женщина.
– Так что же?
– Что? – не понял тот, направившись к выходу.
– Вы перед этим сказали, «так что». Так что?
– А, вот вы о чем. – Он ядовито улыбнулся. – Так что пускай молится ваш подопечный, гражданка Верещагина. Ну, и вы с ним заодно.
Он ушел минут через двадцать после того, как ворвался в ее дом, а ей показалось, что он пробыл тут целую вечность. Натоптал, провонял ее гостиную чесноком, осквернил все в душе. Заставил сомневаться насчет Сергея. И уж если быть до конца откровенной с самой собой, заставил ее немного ревновать. Да, да, к этой поганой девке, разрушившей ее семью.
Алика металась по дому, потом попыталась дозвониться до Боголюбова, когда заметила наружное наблюдение. Теперь вот подслушивает под забором как дура. Промерзла до костей.