Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.11
Шрифт:
– Может быть, – сказал Басманный. Ему очень хотелось, чтобы гость поскорее ушел и оставил его в покое.
– Я послал ей письмо, что должен еще раз обо всем подумать. Брачный союз – это серьезный шаг. Вы со мной согласны?
– Согласен.
– Но она не стала ждать.
– Пошлите ей телеграмму, что раскаялись.
– Дело в том… – Вдруг в глазах Прострела начали зреть слезы, скапливаться блестящим валиком на нижнем веке. – Это уже было. Шесть раз. Как минимум. Я говорю вам об этом
– Так зачем вам на Титан? Вы же снова передумаете.
– Нет, – ответил Прострел. – Она всегда прощала меня. А теперь сказала, что улетает на Плутон. А там Степанян.
– Ну и хорошо. Она ждала три года…
– Я решил, – сказал Прострел.
Он сделал усилие, красные пятна выступили на щеках, чашка, которой было двести лет, разлетелась, кофе брызнул между пальцев на шкуру белого медведя на полу, на светлую обшивку кресла.
– Я не спал ночь, – сказал Прострел, не обращая внимания на бесчинства, которые он натворил.
– Этой чашке было двести лет, – сказал Басманный.
– Как вам не стыдно думать о чашке! – Слезы сорвались с нижнего века, покатились по щекам. – Вы бессердечный человек, Басманный. Я не буду вас жалеть.
– Не надо меня жалеть, – мрачно сказал Басманный. Он собрал осколки чашки и понес их на кухню. Когда он вернулся, в руках Прострела была уже вторая чашка. И он уже начал мять ее в пальцах.
Басманный сказал:
– А ну-ка, отдайте мне чашку.
Прострел чашку вернул, проворчав:
– При чем тут чашка? Я вам завтра достану таких двадцать. Я лечу на Титан и там ей все скажу. Уступите мне свое место.
– Это от меня не зависит.
– А если бы зависело?
– Я бы вас близко к Титану не подпустил.
– Тогда я готов уйти на Титан пешком.
– Это выход, – сказал Басманный. – Я не возражаю.
– Вы смеете шутить!
– Я надеюсь, что ваша Таисия будет счастлива со Степаняном.
– Нет! Я понял, что люблю только ее. Почему вы считаете, что арфист – это не человек? Почему арфист не имеет права полететь на Титан?
– Через год, – сказал Басманный, отхлебывая кофе и разглядывая пятна на шкуре и на обивке кресла. – Арфистов мы будем отправлять через год, когда полеты на Титан станут обычны.
– Безобразие! А если бы я играл на кларнете?
– Кларнетистов мы обслуживаем в первую очередь. Я больше вас не задерживаю.
– А я и не намерен задерживаться, – сказал Прострел. Он поднялся. Он почти высох. – Я понял, что вами руководит стремление к славе. Иначе бы вы уступили мне свою очередь.
– Господи! – удивился Басманный. – При чем тут слава! Нет никакого подвига в том, чтобы телепортироваться на Титан. Даже в специальных отчетах моя фамилия не будет фигурировать.
– Прощайте, – сказал Прострел, направляясь к двери. – И все-таки я полечу вместо вас.
– Пожалуйста. Летите раньше меня, вместо меня, идите пешком, только оставьте меня в покое. И Таисию тоже.
– Посмотрим, – сказал Прострел, задерживаясь в дверях. – Хотя с вами я, пожалуй, больше не увижусь.
Дверь хлопнула.
Басманный, борясь с ощущением нереальности, огляделся. Нет, Прострел не был кошмаром.
Басманный отхлебнул еще кофе. Кофе совсем остыл. Он подошел к окну. Из подъезда вышла сгорбленная тонкая фигура и бросилась к стоявшему неподалеку флаеру.
Высокий сутулый человек с крепким носом и выразительными глазками вошел в кабинет шефа и робко улыбнулся с порога.
Для своего появления в кабинете шефа Прострел выбрал самое неудачное время. С утра все в институте шло наперекосяк. Связь с Титаном вдруг начала барахлить, из Центра сообщили, что на четырнадцать часов энергию не гарантируют, на второй станции контроля полетел резервный компьютер. Лисичка была в истерике, куда-то пропал Басманный…
– Здравствуйте, – сказал высокий человек. – Я рад с вами познакомиться.
– Да? – удивился шеф. – Как вы сюда проникли? Я сегодня никого не принимаю. И вообще сейчас ухожу на запуск.
– Знаю, – улыбнулся посетитель. – Моя фамилия Прострел. Я арфист. Мне надо на Титан.
– Очень приятно, – сказал шеф. – Но я не понимаю, кто вас пропустил.
– Ваша секретарша, – сообщил Прострел и уселся в кресло.
– Тогда обращайтесь в управление пассажирских перевозок, – сказал шеф, который не выносил нахалов.
– Когда?
– Года через два. Почти наверняка года через два установки пойдут в серию.
– Это меня не устраивает, – так же серьезно сказал Прострел. – Мне надо быть на Титане завтра. Это последний срок.
– Почему?
– Несчастная любовь, – сказал Прострел.
– Ничего не выйдет, – сказал шеф, поднимаясь, потому что замелькавшие на пульте справа от стола огоньки показали, что присутствие шефа в пусковом зале требуется немедленно.
Прострел поднялся вслед за ним.
– Вы тратите свое и мое время, – сказал шеф.
– Ничего подобного. Вот результаты медицинского обследования.
– Это еще зачем? – Шеф попытался отмахнуться от аккуратно сложенной пачки бумаг и перфокарт.
– Чтобы у вас потом не было неприятностей из-за того, что вы отправили на Титан неподходящего человека.
– Вы будете неподходящим, даже если принесете мне справку из Космического Центра.
– Они именно оттуда, – сказал Прострел.