Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3
Шрифт:
– Значит, и не видела?
– Может, увижу. А ваш товарищ музыкальный. Шуберта знает. Я его в темноте не разглядела, а голос приятный.
Ангелина подлила в стакан воды, получилось молоко, жирное, густое.
В окно постучали. На подоконнике с той стороны сидел громадный черный ворон.
Ангелина отворила окно, ворон перелетел на стол, сурово посмотрел на замершего Андрюшу, кивнул ему, потом повернулся к Ангелине, кивнул и ей.
– Сейчас, – сказала Ангелина, доставая с полки кусок хлеба. Ворон схватил ломоть большим массивным клювом, как плоскогубцами,
– Это еще что за явление народу? – спросил Андрюша.
– Григорий, – сказала Ангелина. – Что-то он в последнее время осторожный стал, опасается. А раньше совсем ручной был.
– У вас не деревня, а зоопарк какой-то, – сказал Андрюша.
Ворон шумно хлопнул крыльями и улетел.
– Ты медведя имеешь в виду? Он в лесу живет.
– Приходящий, значит? А почему он из пушки стреляет?
– Ой, это тебе лучше мама расскажет! Сколько себя помню, стреляет. Круглый год. Без этого нам нельзя – даже коровы без пушки в стадо не пойдут. Раньше, когда я девчонкой была, у нас медведица служила, потом подохла. Она этого Мишку с малолетства сюда водила, приучала. Пошли, что ли? А то мне обратно на ферму пора.
– Спасибо за молоко, – сказал Андрюша.
Они вышли. Громадный черный ворон сидел на крыше и клевал ломоть хлеба.
8
Хоть Ангелина и утешила Андрюшу, что смеяться не будут, все-таки он через деревню не пошел, а свернул в другую сторону, к околице. За льняным полем виднелась речка, узкая и чистая. Солнце поднялось высоко и припекало, но от голубых гор, поднимавшихся над близким темным лесом, тянул ветерок.
С дороги открылся умиротворенный вид на деревню. Андрюша достал камеру. И тут услышал за спиной голоса.
Голоса стихли. Босые пятки, отбивавшие дробь по дорожке, стихли тоже. Разумеется, они остановились и наблюдают.
– «Зоркий-Эм» у него. С «Юпитером». Я знаю.
– Какой «Зоркий»! Я что, «Зоркий» не узнаю?
Ребята углубились в спор, уходить не собирались, видно, ждали, когда фотограф обернется и разъяснит. Андрюша понял, что пора общаться, опустил свою «Практику» и обернулся.
– Ого! – сказал он.
– Ого! – сказали два мальчика лет по десяти.
Мальчики узнали в фотографе героя, которого утром медведь таскал по площади, а Андрюша увидел, что мальчики волокут привязанную к длинной палке рыбину размером побольше метра. Даже удивительно, что такая поместилась в речке.
Рыбина чуть шевелила хвостом.
– А вы за мельницей приехали? – спросил один из ребят.
– Нет, – сказал Андрюша, – песни записывать будем и сказки.
– Дед Артем говорил, что мельница представляет исторический интерес. Ее обязательно увезут. Древняя она, понимаешь?
– Водяная?
– Не, ветряк…
– Покажете?
– А пофотографировать дашь? А то у Кольки Полуехтова «Канон» японский, а у нас только «Смена».
– Договорились, – сказал Андрюша. – Когда?
– Завтра с утра зайдем. Сейчас, видишь, дело есть.
– А рыба-то какая? Сом?
– Ну ты, видно, городской.
Мальчишки потащили рыбину дальше.
Андрюша постоял немного, подождал, пока они скрылись за крайним домом, и пошел дальше к реке. У тропинки по краю льна росли васильки. Он, правда, не сразу догадался, что это васильки – они были похожи на махровые гвоздики голубого цвета. Андрюша нарвал небольшой букет для Эллы Степановны.
– Спасите! – раздался крик от реки. – На помощь! Грабят!
Андрюша относился к тому разряду людей, для которых любой крик о помощи – приказ действовать. Забыв об утренней истории и медведе Мише, он кинулся по откосу вниз и влетел, ломая ветки, в заросли у речки, крича:
– Держитесь! Я иду!
Жертвой нападения оказался вчерашний старичок с седой эспаньолкой, мирно сидевший на пеньке.
– Что случилось? – крикнул Андрюша. – Кто напал?
– Кто напал, тот сбежал, – сказал старичок, поднимаясь на ноги и еле доставая Андрюше до груди своей блестящей потной лысинкой. – Спасибо тебе. Ой, поясница болит! Это же надо, так толкать пожилого человека! Пойди корзинку мою подбери – в кустах она.
Андрюша пошел в кусты. Там на боку валялась корзина, из нее высыпались красные яблоки. Старичок подошел сзади.
– Ты их подбери, – сказал он, – будь любезный. Мне наклоняться больно.
Андрюша стал подбирать яблоки. Это оказались не яблоки.
– Что это? – спросил он. – Ананасы?
– Малины, что ли, не видел?
– Такой не видал, – сказал Андрюша. – Малина обычно мельче.
– Это обычно, а у нас крупнее.
– Кому, – спросил Андрюша, – ваша малина понадобилась?
– Не догадываешься? – изумился дед, прищурился. – Да ты дипломат! Из-за тебя же я пострадал. Это точ-на! Попал я в лапы мстителю!
Старичок погрозил в кусты кулаком, и издали донесся обиженный рев. Андрюша вздрогнул. Ему не хотелось снова встречаться с медведем. К счастью, старичок разделял опасения Андрюши.
– Побежали, – сказал он. – А то Мишка опомнится, сообразит, кто мне на помощь подоспел. Он же тебя за взвод пехоты принял. Это точ-на.
Старичок подхватил корзину и засеменил наверх, к тропинке. Андрюша поспешил за ним, очень стараясь не обогнать старичка.
9
У клуба-медпункта на длинной лавочке под бревенчатыми колоннами сидели десять старух в высоких кружевных кокошниках, разноцветных до земли платьях и с выражением торжественного достоинства на лицах.
– Вот, – сказал Эдуард с некоторым облегчением, – а я боялся, что не придут в разгар трудового дня. Но пришли. И даже облачились. Это великолепно. Здравствуйте, товарищи пенсионерки!
Старухи наклонили головы, здороваясь, и Элле показалось, что своим коллективным взором они пронзили ее насквозь, знают, где родилась, как училась в школе и почему у нее не сложилась личная жизнь.