Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3

Булычев Кир

– Вы говорите по-английски? – спросил я японца.

– Мало-мало, – ответил он скорее от неожиданности, чем от желания в этом признаться.

– Ты служил в охране лагеря для военнопленных? – спросил я, не давая японцу опомниться.

– Всего полгода, – ответил японец по-английски.

– И с тех пор все в наших местах?

– Я не буду отвечать, – огрызнулся японец. Но он уже ответил, выдал мне все свои маленькие секреты. Отныне он не представлял для меня интереса.

– Пойдем река, – сказал японец по-английски.

Его английский был ужасен, но все же можно было понять. – Не убегай. Я быстро бегать, я имею нож.

Он показал мне штык, надеясь меня испугать.

– Пойдешь с нами, – приказал японец пожилому переводчику по имени По-из.

Я сделал несколько шагов и оказался на площадке перед пещерой. День был в самом разгаре. Я надеялся, что с того берега реки за мной уже наблюдают встревоженные глаза моих коллег-этнографов. Ведь, наверно, организованы поиски и армейские вертолеты спешат сюда, чтобы спасти мою скромную персону.

Я стоял и не делал следующего шага.

Почему этот старый негодяй пошел со мной к реке? Не потому ли, что счел удобным убить меня подальше от пещеры, не на глазах у дикарей?

В тот момент я не знал, конечно, насколько безраздельна власть старшего унтер-офицера Сато над племенем голых людей, и полагал, что он с ними вынужден считаться.

– В его сердце нет намерения убить тебя, незнакомец, – услышал я в мозгу голос переводчика По-иза. – Он желает знать о тебе.

Верить или нет?

– Верить. – Переводчики могли читать мысли. И меня это не удивило. Мой дядя Сони, в период его вооруженной борьбы с английскими колонизаторами, однажды услышал внутренний голос, который подсказал ему не выходить на следующий день на демонстрацию. Он подчинился голосу. А демонстрация была расстреляна англичанами.

Я начал спускаться к реке следом за японцем. Я знал, что чем дольше я буду находиться на открытом месте, тем больше шансов, что меня найдут.

Однако у воды японец выбрал местечко в тени большого мангового дерева. Нас не было видно со стороны.

– Пей, – приказал японец.

Меня уже начало возмущать то, что он сам ходит в штанах, тогда как культурные люди вынуждены обходиться ладонями, чтобы прикрывать стыд.

Но сначала мне надо было подкрепить силы.

Я спустился к воде чуть в стороне от японца и поглядывал на него краем глаза – мало ли какие каверзы он мог замыслить?

Но, к моему удивлению, японец сидел неподвижно, вперив взор узких глаз в скалу на том берегу речки. Это меня успокоило, и я не спеша напился. Для этого мне пришлось опуститься на четвереньки.

Японец произнес фразу. Я сразу посмотрел на По-иза. И тут же в моей голове прозвучал перевод:

– Зачем ты к нам пришел?

Я решил, что именно теперь я должен запугать этого ничтожного дикаря и варвара, иначе он обнаглеет.

Я скрестил руки на груди и обернулся к японцу.

–

Я пришел сюда, потому что хожу где хочу и делаю что хочу, – со всей возможной резкостью и твердостью ответил я. – Моя армия находится на том берегу, готовая напасть на пещеру и перебить всех, кто в ней спрятался. Так что ты должен как можно скорее отдать мне мою одежду и попросить прощения.

Последовала долгая пауза – видно, По-из переводил мои угрозы в японские мысли.

Затем По-из мысленно сказал мне:

– Господин вождь Сато спросил меня, не лжешь ли ты о своей армии и своей силе?

– А ты? Что ты ответил? – Меня охватил страх. Вот где таилась измена!

– Я ответил ему, что ты многое придумал.

– Зачем ты это сделал? – Я готов был растерзать глупого старика.

– Потому что я не умею лгать, – ответил По-из.

Сато улыбнулся, догадываясь, о чем мы говорим.

– Что ты искал? – был следующий вопрос японца.

– Мы ученые, – сказал я. – Нас много. Мы летаем на воздушной машине, которая называется вертолет. Мы нашли вас и вашу пещеру. Мы смотрим на вас, как на муравьев.

Сато вскочил и закричал. Я понял, что меня снова обвиняют во лжи.

Но на этот раз По-из печально наклонил голову.

Я был в безвыходном положении. Я понимал, что нельзя пугать этих дикарей и ставшего во главе их японского отшельника. Они решат, что спокойнее меня убрать и бежать куда глаза глядят. Но и утверждать, что я одинок, я тоже не мог. Меня бы убили, как беззащитного львенка.

– Господин Сато догадался, что ты был в маленькой пещере выше по течению, где лежит мертвый человек, – вдруг сказал По-из.

– Нет!

– Образ этой пещерки в твоей памяти, уважаемый путник, – сказал переводчик.

– Лучше бы ты не думал, – в сердцах произнес я, чем еще более опечалил простого душой дикаря, который не питал ко мне зла, но оказался мне вреден.

Я и сегодня остаюсь в убеждении, что эти так называемые пришельцы с нашей, культурной точки зрения, все равно дикари. Они не понимают самых обычных вещей. А которые понимают, то делают совершенно неправильные выводы. Ну разве мог бы один бандит пожилого возраста подчинить себе целую группу взрослых людей, установить над ней власть только потому, что у него были нож и наглость?

Но вопрос Сато, не сразу дошедший до меня, вдруг озарил мне все будущее нечаянной логической догадкой.

Почему японский бродяга задает вопрос именно о курьере, о человеке, найти которого просил меня уважаемый Сумасвами? Но я не должен был сразу выдавать своей догадки. Ведь если Сато убил его, то он и взял посылку, которую нес курьер. И тогда мое общение с обитателями пещеры обретало совсем иной смысл. Я обязан был узнать правду.

А тем временем Сато продолжал допрос:

– Ты говоришь, что ты большой начальник?