Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

Булычев Кир

– В институте, но не в сотрудниках, – уточнил я.

Пришла Калерия и прервала наш разговор.

– Миша, – спросила она с порога, – что-нибудь серьезное?

– Почему ты так думаешь? Я просто проезжал мимо.

– Когда ты позвонил мне, у тебя был особенный голос, – сказала Калерия. – И не надо рассказывать, как ты стосковался по мне.

– Надо поговорить, – признался Миша. – Пойдем к тебе?

– Бессмысленно. Перегородки у нас тонкие, Катрин с Гариком все равно услышат. Ты познакомился с Гариком?

Миша кивнул, я кивнул.

Но Калерия сочла нужным все же представить нас друг другу:

– Полковник Михаил Порецкий. Сыщик. Я правильно назвала твою редкую специальность?

– Правильно.

– А это Гарик Гагарин – наш относительно новый сотрудник. Уже успел отличиться. Участвовал в поисках космического корабля. Нашел его во дворе института. К тому же ты знаешь – у меня нет секретов от моих людей. За пределами института они будут молчать.

– Исключая Тамару.

– Ты недооцениваешь Тамару, – сказала Калерия. – Мне чашку без сахара.

Она уселась за стол.

Из-за чужого человека в лаборатории было тесно.

– Начинай, Миша, – сказала Калерия Петровна. – Вряд ли у тебя много свободного времени.

– О том, что я пришел к тебе, никто в моей фирме не знает, – неожиданно сообщил нам Миша. – Там усомнились бы в моем психическом состоянии.

– Уже интересно, – сказала Калерия. – Похоже, что ты пришел по адресу.

– Мы никогда не смеемся над болезными, – сказала Катрин, и я понял, что она давно и близко знакома с полковником Мишей, что мне не понравилось.

– Но если вы согласитесь сотрудничать, – продолжал Миша, походя улыбнувшись Катрин, – то я поставлю командование в известность.

Руки у Миши лежали на столе неподвижно. Полежат-полежат, поднимут осторожно чашечку, поднесут ко рту, потом поставят чашку на блюдце и снова улягутся на стол.

– Как вы знаете, – сказал полковник Миша, – в последнее время пропадает много людей.

Никто не удивился. Миша вздохнул, словно ожидал другой реакции.

– Пропадают десятки тысяч людей. Их можно разделить на категории. Категория первая – старики, находящиеся в склерозе. Они замерзают, тонут, умирают в лесу... это всегда есть и будет. Надо лучше охранять родителей и строить побольше приличных домов для престарелых. Правильно?

Все мы согласились, что правильно.

– Вторая категория – жертвы ограбления или изнасилования. Объяснять не буду – откройте газету, и все станет ясно. Третья категория – это те, кто не входит в первые две категории. И речь пойдет о третьей категории.

«Он классический зануда, – подумал я. – Неужели никто этого не замечает?»

– С развалом Советского Союза, с увеличением числа беженцев и возникновением локальных конфликтов исчезновение людей в расцвете лет стало массовым явлением. Причин тому много: от бандитизма до наемничества, до проживания под чужими документами или ухода за границу. Вам все ясно?

Нашим молчанием он был удовлетворен.

– Но на все есть своя статистика. Мы примерно знаем и даже можем предсказать, когда и откуда исчезнут

люди, какой они составят процент от населения, включая пенсионеров. Мы знаем, что такой статистике свойственна динамика. То есть тот или иной процент пять лет назад был ниже, чем сегодня.

– Миша, дорогой, – сказала Калерия Петровна. – Давай завершим вступительную часть и перейдем к делу. Ведь ты пришел сюда не просвещать нас, а просить о помощи?

– Я пришел к вам посоветоваться, – поправил ее Миша.

– Тогда переходи к делу.

Миша глубоко и даже как-то обиженно вздохнул. Он не любил, когда ему указывали, что надо делать.

– Исчезновение людей определенной категории нарушает законы статистики, – сообщил он и вновь поднес к губам чашечку.

– Какую категорию ты имеешь в виду? – спросила Калерия.

– Сексуальный маньяк! – подсказала Тамара, которая незаметно вошла в комнату и стояла, прижавшись спиной к двери. – Он уничтожает нас во цвете лет.

– Тамарочка, – сказала Калерия. – Или мы с тобой молчим, или ты уходишь на урок английского языка. Он начался в шестнадцатой комнате три минуты назад.

У Калерии есть отвратительное качество – она всегда в курсе всех наших прегрешений и ошибок.

– Я тихо, – сказала Тамара. – Здравствуйте, дядя Миша.

Полковник улыбнулся губами, не потому, что ему было смешно, скорее – забавно. Оценивать забавность ситуации можно и без чувства юмора.

– Пропадают без вести большей частью молодые люди, обычно холостые или одинокие с почти обязательным условием: они прошли какую-то войну – афганскую, чеченскую, приднестровскую, – но прошли.

– Они едут еще на какую-то войну, – сказала Катрин.

– Значит ли это, – спросила Калерия, – что вас беспокоит негласный отток ветеранов, потому что вы опасаетесь нового и еще неизвестно где зреющего вооруженного конфликта?

– Нет, – сказал Миша. – Это мы проверили.

– Объясни подробнее, – попросила Калерия.

– Допустим, – сказал Миша, – что в... ну где же, где?

– В Абхазии, – подсказала Тамара.

– В Нагорном Карабахе, – не воспользовался подсказкой Миша, – готовится новая война, и в Россию приезжают вербовщики, чтобы набирать людей.

– Они могут обойтись и без вербовщиков, – сказала Катрин. – Они могут использовать посредников – казаков, всякие там ветеранские организации.

– Вот именно! – обрадовался Миша. – Мы тоже так предположили. Но ничего из этого не вышло.

Мы молчали. Миша завладел нашим вниманием и, понимая это, держал паузу.

– Схема исчезновения людей, назовем их условно ветеранами, не подходит к стандартным схемам, не укладывается в них. Началось с того, что мы получили сигнал об исчезновении всех или почти всех холостых и одиноких ветеранов в одном районном центре. А таких набежало человек шестьдесят. Представляете? В один прекрасный день в городе исчезают шестьдесят человек, в основном молодых, заметных. И ни записки, ни свидетеля, ни следа, ничего!