Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.5
Шрифт:
– Каждый из нас сквозь это уже прошел, – сказал Миша Гофман. – Но все оказывается куда сложнее.
– Это оттого, что вы спасовали!
– Кора, – лениво отозвался инженер Той, – не надо недооценивать и упрощать. Ты здесь полчаса, а я – уже скоро месяц.
– Чепуха! – возмутилась Кора. – Ты попал сюда за день до меня. Я только повторила твой маленький подвиг.
– Не было никакого подвига. Был порыв ветра, шквал, случайность, и, слава богу, они меня подобрали. И случилось это, может, месяц, а может,
– Инженер прав, – сказал человек со шрамом. Его сапоги высовывались из-под больничного халата. – Почти все сюда свалились месяц назад. Я делаю зарубки – как день, так зарубка.
– Этого не может быть, – решительно заявила Кора, – это нарушает все законы физики.
– Нет, гражданка, – ответила женщина Нинеля. – Не знаешь ты ни хрена законов физики. Не мы их придумали, не нам их менять. Но вот использовать их в интересах строительства социализма и борьбы с международной реакцией мы обязаны. Понимаете, гражданка?
– Хорошо, – сказала Кора, которая прогуливалась вдоль ряда сидевших у стены, – тогда я хочу познакомиться со всеми. Надеюсь, вы не возражаете. Вы ведь, как говорите, давно здесь и знакомы. А я – нет.
– Мы – по-разному, – тихо сказал Миша Гофман.
– Вот сейчас и разберемся, – с суровостью двадцатилетней богини правосудия заявила Кора.
– Замечательно, товарищ! – вдруг обрадовалась крашеная Нинеля. – Я тут у доктора Крелия лист бумаги сперла. А карандаш у Журбы взяла. Так что вы допрашивайте, а я буду фиксировать в письменном виде. Я давно ждала, что к нам пришлют руководящее лицо.
– Ну, не будем называть это допросом, – смутилась Кора, – я хотела побеседовать.
– Молодец, – сказал человек со шрамом, – называть мы, конечно, не будем. Но как ни назови, все равно полезай в кузов, точно?
Кора не ответила ему, а пошла к краю ряда отдыхавших людей, где лежал ватный в плечах толстобедрый человек с жирным тупым лицом, каковые создаются десятилетиями заседаний и застолий, подлых подсидок и доносов.
Почему-то Коре показалось, что этот человек откажется ей отвечать, но тот приветствовал начинание, даже приподнялся на локтях, отчего халат совсем разъехался.
Он так и сказал:
– А я, господа, приветствую ваше начинание. Во всем нужен порядок. Без списков мы не можем создать общество и организовать сопротивление врагам отечества, лишившим нас свободы.
– Тогда вы говорите, а вон та… гражданка будет записывать.
– Я готова, – сказала воинственная женщина Нинеля.
Кора обернулась к широкому человеку с тупым лицом, но тот был далеко не так туп, как казался.
– А мне бы, – сказал он, устремляя взор маленьких острых глаз к Коре, – хотелось сначала узнать, кто это меня допрашивает. И про тебя, Нинеля, неплохо нам узнать. А то и в самом деле получается беспорядок. Я не имею возражений против переписи, но в любом благом
– Простите, – сказала Кора, понимая, что ватный чиновник прав. Если ты просишь людей рассказать о себе, откройся сама. – Зовут меня Кора Орват. Я студентка…
– Погоди! – прервал ее чиновник. – Что за фамилия такая? Был у нас в уезде один венгр, но его звали Хорватом.
– Говорят, что я родом из поляков, – покорно ответила Кора. – Но вообще-то я русская, у меня бабушка под Вологдой живет, в деревне.
– Значит, будешь из крестьян? Отец что делает? – спросил чиновник.
– Еще чего не хватало! – вдруг возмутился молодой человек со шрамом. – У нас здесь не выборы гласных, а вы не полицмейстер.
– Нужен порядок, – буркнул чиновник, но настаивать на более подробном отчете не стал.
– Я студентка, – продолжала Кора, – учусь в Суриковском институте.
– Это еще что такое? – спросил человек со шрамом.
– Художественный институт, – пояснил инженер Той.
– Как сюда попала? – спросил чиновник.
– Я здесь на каникулах. Отдыхаю со своей подругой. В Симеизе. И вот нечаянно упала из Птичьей крепости.
– Нечаянно?
– Я могу подтвердить, – сказал Миша Гофман. – Я присутствовал.
– Значит, как и все, – заметил молодой человек со шрамом.
– Я записываю? – спросила помощница Коры.
– Погодите, – вмешался в разговор пожилой человек в толстых очках, отчего его зрачки казались громадными. – Вы не могли бы сообщить нам, Кора, когда этот… инцидент произошел с вами?
– Вчера, – ответила та. – Вчера, 27 июля 2094 года.
– Спасибо, – ответил человек в очках. Кора снова отметила для себя, как красиво и четко у него очерчены губы.
– Чепуха, – сказал чиновник. – Получается, что мы сюда попали в одно и то же время, а вот у себя живем – в разное время. Это для меня загадка, неразрешимая загадка.
– Ну что, мы переходим к опросу? – спросила помощница Нинеля.
– Не-е-е-ет! – пропел чиновник. – Так не пойдет. Мне желательно о тебе знать. Туманная ты личность. И сейчас спешишь на меня разговор перевести, чтобы тебя забыли.
Все стали разглядывать помощницу Коры, будто увидели впервые. Та совсем не была смущена общим вниманием. Даже выпрямилась, чтобы и без того пышная упругая грудь туже натянула ткань халата.
– Я сюда попала из далеких военных времен, – сообщила помощница. – По паспорту я Нинель Иосифовна Костяникина. Друзья зовут Нинеля. Русская, член партии с 1939 года.
– Какой такой партии? – спросил чиновник. – Партий у нас много, одна другой хуже.
– Браво! – воскликнул человек со шрамом. – Очень точное наблюдение.
– Партия у нас одна! – вдруг рассердилась Нинеля. – Так было, и так будет всегда. С другими мы, слава богу, разделались.