Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
– Я должна была сопротивляться! Я должна была покрывать других людей. Вы все должны были поверить, что, хоть я и не люблю эту девицу, я стараюсь оградить ее от подозрений.
– Слушай, Марина, убери ты этот шланг.
– Неужели ты до сих пор ничего не поняла, Лида?
– Что я должна понять?
Лида уже догадалась о плане Марины и боялась, что догадалась верно. Она старалась разговорить Марину – ведь преступнику иногда так хочется выговориться перед новой жертвой. Только трудно поверить в то, что ты и есть следующая жертва.
Марина не стала таиться.
– Это просто гениальное изобретение, –
– А шланг? – глупо спросила Лидочка. – Шланг найдут и догадаются.
– Не думай, я тебя не брошу, я останусь с тобой до последней минуты, и только когда ты утонешь, я вытащу этот несчастный шланг. – Марина замечательно владела собой. Все-таки у нее было слабое воображение. Ведь нелегко беседовать с жертвой.
– Ты можешь поливать подвал водой сколько тебе угодно. Вода скорее впитается в пол, – сказала Лидочка.
– Кого ты хочешь обмануть, Лидия? Собственную смерть? Ее не обманешь. Осознай, что в конце концов ты умрешь. Но не через двадцать лет от какого-нибудь отвратительного рака, а сегодня, в чистой воде. Без особых мучений. Примирись с этим, Лидочка.
– А почему ты его убила? Ведь таких же не убивают. – Лиде было страшно говорить о своей смерти.
– Я его убила, потому что все шло наперекосяк. Его любовь – это такая хрупкая субстанция. Я делала для него все: в издательстве, в других издательствах, я устраивала его рукописи, я готовила ему его любимые клецки. Ты знала, что он любил клецки? Он скрывал наши отношения, ты понимаешь, что он таил их от людей? Я хотела, чтобы он женился на мне, – да, я отдала ему все, и я хотела всего. Он обещал мне, что мы соединимся. Вот он допишет свой глупый роман…
– Ты считаешь его роман глупым?
Чем дольше они будут разговаривать, тем больше шансов у Лидочки остаться в живых. Ведь в конце концов этот проклятый дождь кончится и кто-то придет на участок. Пока же начал громыхать гром.
– Я объективна, – задумчиво ответила Марина. Она закинула ногу на ногу и покачивала туфлей над головой Лидочки. Вот сейчас туфля упадет, и тогда она не посмеет утопить меня – она же поймет, что ее туфля будет главной уликой…
Будто перехватив мысль Лидочки, Марина перестала качать ногой.
– Для меня его роман существовал лишь вместе с Сергеем. Я любила Сергея. Я любила его настолько, что готова была убить. Он был мой! Он клялся, понимаешь, он поклялся мне. Но я давно подозревала, что он мне лжет. И он проговорился. Еще до вашего прихода, еще днем… Когда я утром приехала к нему сказать, что я прочла роман, что отдала экземпляр художникам, что рецензии положительные. Еще бы, я их сама написала! Я все для него сделала. Ну кто в издательстве будет читать роман, если я написала на него редакторское заключение, а рецензии прислали члены Союза, известные люди? Никому не охота тратить время на чужую белиберду. Главное, чтобы художник сделал яркую обложку…
Вода уже плескалась вокруг ее ног, и подошвы Лидочки промокли. Вода была очень холодной.
– Я приехала к нему утром и рассказала, что все устроила, теперь можно редактировать рукопись.
– А чем кончался роман на самом деле? – спросила Лидочка.
– Это был сплошной бред. Какой-то астральный
– И что случилось в тот день?
– В тот день? Он рассказал мне, что к нему приезжала Даша Корф, та самая девица, которую я давно подозревала, достойная дочь своей матери, и она привезла ему пистолет, который отняла у своего поклонника. Поклонник ревновал ее к Сергею и решил его убить. Даша якобы отняла у него пистолет и не нашла ничего лучше, чем притащить на дачу. Она думала, что это самое безопасное место. Тогда у меня открылись глаза! Я спросила моего Сережу, а что они потом делали с этой Дашей? Ведь девицы случайно не приносят пистолетов… Я думала, что он начнет бормотать о том, что заменил девчонке отца, – я это уже слышала и верила, как последняя дура. Ничего подобного! Он мне ответил, глазом не моргнув, что они обсуждали вопрос женитьбы. Я даже подпрыгнула. Как женитьбы? Мы, говорит, решили! Ему, видите ли, захотелось свежей телятины!
Странно, но Марина рассказывала о недавнем дне, словно о событии десятилетней давности.
Лидочка слушала монотонную исповедь Марины, но в ее воображении строилась иная, отличная от той, что жила в памяти Марины, картина.
Лидочка пыталась их всех понять.
И ей казалось, что она понимает.
Сергей спал с Мариной, общался с Мариной, ходил в гости к Марине, будучи одним из авторов Марины, но занимал в этой вежливой и, в общем, равнодушной свите особое место. В глазах Марины он был претендентом и, может быть, единственным за долгие годы претендентом на ее руку. Не питая никогда матримониальных планов по отношению к Марине, Сергей все же был достаточно осторожен и не посвящал ее в свои отношения с Дашей Корф. Он чувствовал, что этого делать не следует. Слишком многое зависит от издательства, от расположения Марины.
Обычный Сергей, обычная ситуация, которая должна была разрешиться в худшем случае скандалом, обреченным на то, чтобы умереть в стенах издательства. Ну, потерял бы Сергей покровительницу. Зато приобрел бы молодую жену.
Но дальше обстоятельства начали громоздиться Гималаями.
Может быть, именно роман с Дашей и весьма сложные отношения с ее матерью подвигнули Сергея на создание эзотерического романа. И деньги были нужны, и слава, а главное, требовала выхода запоздалая сексуальность. Марина проталкивала роман, который ей активно не понравился. Но каким-то образом Сергей, страстно возжелавший увидеть роман напечатанным, дал понять Марине, что любит ее более, чем раньше.
И может, даже что-то как-то пообещал или дал ей возможность услышать обещание между строк. И вот на это наложилось появление слонопотама с его страстями и пистолетом.
Для среднего интеллигента пятидесяти годов, прожившего жизнь без войн и насилия, возникновение соперника с пистолетом было необычным и романтическим раздражителем. Пистолет, привезенный юной любовницей, придал его жизни необычную остроту. Ну как Сергей мог не похвастать кому-то этим пистолетом? Пистолетом, предназначенным его убить! И надо было, чтобы этим исповедником оказалась тихая Мариночка.