Кир Торсен против Черного Мага

Абердин Александр М.

— Девочка моя милая, моя маленькая походная кладовка к твоим услугам и там ты найдешь множество всяких деликатесов.

Однако, девушка не спешила нырять в воду. Бросив сердитый взгляд на свою подружку, она негромко проворчала:

— Эй, ты лентяйка, давай, ныряй ты за троглусами, это у тебя получается лучше, чем у меня, а я пока что сплету корзинку из листа драконника.

Тейрис послушно выскользнула из рук Кира и принялась нащупывать троглусов ногами. Её подруга, нырнув в воду, отломила лист, похожий на длинный и широкий рыцарский меч от толстого, трубчатого ствола и, сложив его пополам, быстро разделила зубами на шесть лент. Через пару минут она сплела из него большую корзинку и Кирилл сложил в неё первую добычу Тейрис, после чего передал корзинку Зеле и отважно полез в густые

заросли драконника, чтобы выломать шишку поспелее. Он уже хорошо знал, что спелыми являются те плоды, составленные из множества мясистых, конических стручков, у которых оранжевые глазки побелели и стали глянцевыми. Драконник, на его взгляд, был самым удивительным растением Ильмина. Из его зёрен даже без пресса, лишь бросив их на сковороду, можно было легко вытопить отличное масло. Молодые плоды имели великолепный кисловато-сладкий вкус и из них делали отличное вино, а зрелые походили по вкусу на нечто среднее между баклажаном и картошкой. Из высушенных и очищенных от кожуры корней мололи отличную муку, а листья давали сверхпрочное волокно и превосходное сырьё для бумаги.

Правда, сегодня его интересовали только зрелые плоды, чтобы приготовить к ужину вкусный гарнир. Осторожно выкрутив шишку поспелее, имеющую размер самой большой туркменской дыни, он положил её на плечо и медленно выбрался из зарослей. При всех своих положительных качествах, драконник обладал одной неприятной способностью, если по нему ударить даже слегка, то из его листьев тотчас выскакивали острые иголки. Эдакая мимоза наоборот. Забрав у Зелы корзинку с уловом, он направился вместе с девушками к берегу, где сложил на траве их совместную добычу и предложил им сначала искупаться, а уже потом заниматься ужином. Тем такая затея понравилась, но всё закончилось тем, что они снова занялись любовью и на этот раз прямо в кристально чистой, тёплой воде. И это им тоже очень понравилось, хотя пока он сжимал в объятьях одну девушку, вторая просто плавала рядом.

Из воды они выбрались только тогда, когда Серебряная Вуаль стала гаснуть, но луна светила в полный накал и хотя света она давала довольно много, Кирилл всё-таки зажег фары своего чудо-тарантаса. Он достал из багажника складной столик, стулья и электроплитку на две конфорки, а так же халат для себя и две свежие рубашки тонкого сукна для девушек, после чего они занялись стряпней. Через полчаса у них был готов обед из двух блюд — клешней троглусов, тушеных с мелко нарезанными плодами, и жареной рыбы с отварными стручками, из которых не были вынуты зерна. Зела побродила по берегу и нашла то, что искала, молодые побеги сарциссы, хотя она и не находила их вкус столь уж приятным.

Наконец, девушки выбрали в мини-кладовке деликатесы себе по вкусу, стол был сервирован и они расселись за ним очень довольные собой и жутко голодные. Кир снова пил свой коньяк, а девушки вино, на этот раз сиреневое. Его стряпня им очень понравилась, тем более, что у него нашлись приправы, которые делали для них вкус блюд более привычным. После ужина они снова завалились на кровать. На рожках девушек по-прежнему были надеты гудировые чехольчики и первое, о чём они заговорили, так это о них. Прикасаясь к ним рукой, Тейрис попросила его молящим голоском:

— Киррис, подари мне эти колпачки. Это просто замечательная вещь, я впервые в жизни пропустила вечернюю воспитательную беседу и это было просто какое-то наслаждение, не слышать этих длинных, нудных нотаций.

Притворно-обиженным тоном он сказал:

— Ну, что же бери их, моя козочка, но мне, почему-то, казалось, что самое большое наслаждение доставил тебе всё-таки я.

— Киррис, а мне? — Тотчас воскликнула Зела — Я тоже ненавижу слушать эту глупую болтовню о высокой миссии Сына Неба ни утром, ни вечером, да, и новости я тоже терпеть не могу. Одно дело смотреть, когда по небесному голосу показывают выступления артистов или пьесы, особенно про любовь ослепительных лордов и луноподобных леди, и совсем другое слушать всю эту чушь про то, сколько трудовики вырастили кукурузы или выплавили стали. Бр-р-р, это просто какая-то тоска зелёная.

Кирилл в эту ночь так и не отважился начать с девушками беседу на всякие рискованные темы о том, что они думают о людях на большой земле

и о той огромной армии, которую создал Сын Неба, не говоря уже о том, почему всех колдунов он превратил в чёрных уродцев. Впрочем, его это не расстроило, поскольку он выяснил, что девушки не прочь провести с ним у этого озера денёк, другой, ведь их всё равно отпустили из дома на целых три дня. Вместо агитации он рассказывал им весёлые истории о жизни в Беренгоре, которыми снабдил его Марио, но ни словом не обмолвился о своей работе и о том, почему он ездит по княжеству на такой удивительной карете, да, их это особенно и не интересовало и вскоре от разговоров они перешли к любовным играм и, утомившись, уснули уже под утро, когда небо начало светлеть.

Утром Кирилл проснулся от того, что Тейрис, почему-то, расплакалась. Открыв глаза, он увидел, что девушка зажимает пальцами гудировый чехольчик, разрезанный острой гранью её красной антенны. Она спала у стены и, видимо, поворачиваясь во сне уперлась в неё своей антенной. У него был с собой довольно изрядный запас чехольчиков как для трудовичек, так и для луноподобных леди и успокоить девушку ему не составило никакого труда. Но на этот раз он тщательно заклеил её острые рожки изолентой, а уж потом надел на них новенькие колпачки и дал ей две пары запасных. Зела тоже немедленно потребовала того же, но, в отличие от своей подружки, она сама проделала со своими алыми рожками эту процедуру. Кир был в полном восторге от своих новых любовниц, хотя во рту у него все горело от их едкой слюны, а его мужское достоинство и вовсе чесалось так, что просто спасу не было.

Больше всего он сейчас жалел о том, что Тетюр не подбросил в его кейс большую упаковку презервативов, которые лежали в его секретере. Правда, маг снабдил его целебной мазью, защищавшей его кожу и особенно слизистые оболочки от контактов с агрессивной средой, но он, сдуру, вчера ей не воспользовался. Когда подружки, не обращая внимания на то, что некоторые части тела у него покраснели, стали вновь ластиться к нему, словно кошечки, он попросил у них прощения и сказал, что ему нужно выйти и сделать пи-пи. Прихватив с собой большую банку с мазью, пахнущей лавандой и полотенце, Кир, тихонько подвывая на ходу, бросился из вагончика прямиком в воду и уж потом, освежившись, спрятался за кустом и принялся тщательно натирать свое тело и рот мазью, которая быстро уняла зуд. Обе подружки тем временем тоже сбегали к озеру и приняли водные процедуры, после чего с визгом убежали обратно в вагончик. Если верить Тетюру на слово, то действия мази должно было теперь хватить на трое суток, но вряд ли маг брал во внимание то обстоятельство, что совчелы были куда выносливее в постели, чем обычные люди, а трудовички, к тому же, были ещё и столь любвеобильными и ненасытными красавицами.

Вернувшись в вагончик в прекрасном расположении духа, он столкнулся с новой напастью. Девушки успели освоиться в его отеле и сами приготовили завтрак и ему, и себе. Вчерашнюю стряпню он слопал с огромным аппетитом до последней крошки, но после этого он ведь снова занимался с этими проказницами любовью и потому был голоден, как полярный волк зимой. Нет, у него, конечно же, были припрятаны в тарантасе не только совчельские харчи, но и кое-что повкуснее, да, вот воспользоваться всеми своими припасами открыто он в это прекрасное утро, увы, не мог, а потому, отказавшись от завтрака в пользу двух очаровательных обжор, обошелся тем, что тяпнул маленькую стопку озверина и выдул бутылку джуса. От озверина его тотчас потянуло на подвиги и, едва дождавшись того момента, когда его любовницы позавтракают, он немедленно потащил их на кровать, где задал им жару по-настоящему, по-русски.

Спустя час с лишним, рухнув без сил на всклокоченную кровать, он затих, радуясь тому, что Зела и Тейрис всё ещё продолжают стонать от наслаждения. Именно это ему нравилось в сексе более всего, — давать, а не брать. Девушки прижимались к нему и слабо подрагивали всем телом. Какое-то время они лежали молча, приходя в себя от ласк своего любовника с атласно-белой кожей и такими нежными руками, но вскоре задвигались и стали прижиматься к нему теснее, словно хотели согреться. Вот тогда-то Зела, которая была куда больше осведомлена о том, что творится в княжестве, и спросила его: