Кир Великий. Первый монарх
Шрифт:
Говорят, когда раб Эзоп узнал о своем приговоре, он рассказал басню о старой охотничьей собаке, которая из-за возраста не смогла догнать и принести кролика хозяину, и тот немилосердно ее побил. Мораль была такова: верную собаку выбрасывают, когда ее силы истощаются. Эта жалобная история не отсрочила казнь Эзопа. Очень скоро в дельфийское святилище вместе с крайне щедрым даром серебряных слитков для жрецов поступил гораздо более важный запрос. Крез Лидийский спрашивал: "Каковы будут для меня последствия, если я поведу армию через реку Галис против персов? "
Вопрос не был таким легкомысленным, каким казался. Река Галис служила границей между Лидией и Мидией, с тех пор как затмение солнца остановило на поле
Высокое мнение Креза об оракуле основывалось не столько на суевериях, сколько на глубоком почитании знаний и тонкого чутья жрецов в сфере управления государством. Начало практике обращения со своими проблемами к оракулу для анализа положили богатые цари Мидасы, жившие когда-то в горах за Сардами. Крез, удачливый сын отца-завоевателя, теперь владел страной Мидасов и золотом их родной реки Пактола, хотя основную часть баснословного богатства приносил Лидии ее контроль над торговым путем, по которому сырье с Дальнего Востока доставлялось в ионические порты Великого моря. Из этих портов торговые флотилии финикийцев и греков везли готовые изделия на непостижимый и варварский Запад.
Лидийцы, расширявшие таким образом свою территорию, создали настоящую метрополию с центром в городе Сарды, очень древнем поселении у подножия святой горы Тмол. В Сардах они культивировали умение жить. Лишь одни египтяне превосходили их в этом, но народ фараонов — при любых фараонах — крепко держался своего живительного Нила. Лидийцы выступали в роли оборонявшихся в Троянскую войну, которая обрела вечную славу в героических песнях Гомера. Хотя и стремясь к славе, лидийцы все же посвятили себя спокойной жизни. Чеканкой сплава золота и серебра они создали первую обменную монету, придумали игры в кости и мяч, перенимали чужеземные достижения в кулинарии, приспособили арфы для певцов, а маленькие кувшинчики — для вина и ввели обычай провозглашать тосты, вывозили евнухов в такие более дикие страны, как Мидия. Девушки простого происхождения копили себе приданое, подрабатывая проституцией. Говорят, что, когда жители Сард воздвигли на каменном фундаменте величественное здание, посвященное богам, первым их прародителям, самый крупный вклад в фонд строительства внесли блудницы. Они не были арийками.
Для подчиненных им городов лидийцы придумали удобный способ правления через местного тирана — так они называли разумного диктатора. Человек, наделенный такими исключительными полномочиями в Эфесе или на Самосе, мог проводить в жизнь пожелания Сард — в данный момент пожелания Креза, — пока вел себя прилично и не облагал своих подданных чрезмерными налогами. А Сарды в лице Креза старались проявлять терпимость и дальновидность.
Поэтому у Креза не раз возникал повод попросить совет у дельфийского оракула. Он был культурным и не простым человеком. Вопреки всем рассказам о нем, он учился пользоваться богатством, а не тратить его на украшения и не складывать в сокровищницу, как делали скифские или мидийские монархи. Его столовый зал украшали миниатюрные изделия из мрамора и бронзы, изготовленные руками умелых художников. Его статуи обладали уникальным, совсем новым качеством. Они имели сходство не с благосклонными богами или злобными чудовищами, а с обычными людьми. Создавать что-либо просто красивое было делом совершенно неслыханным в других краях, разве что на забытом Крите Миноса.
Итак, жадный до побед лидиец Крез тем не менее страшился бедствий. Связанный многими собственными
Ответ оракула показался Крезу загадочным. «Если перейдешь реку Галис, разрушишь великую империю». Ему не пришло на ум, что речь идет о его собственном царстве. Он считал, что владеет всего лишь богатым царством; следовательно, великой империей должно называть территорию мидян. Так он подумал.
И вот Крез собрал армию и повел ее на восток против персов.
ОТКРОВЕНИЕ ГУБАРУ
Весть о походе лидийцев принес гонец, когда Кир находился на нисайских пастбищах, готовясь к поездке на восток, в Соленую пустыню. Вместо того чтобы советоваться с оракулом, Ахеменид сразу же поскакал на юг проконсультироваться с Губару, властителем Шушана. Несколько лет его нога не ступала по теплой южной стране Элама, и теперь он нашел ее посвежевшей и зеленой от молодых злаков. Как и в первый приезд, Губару вышел из открытых ворот дворца ему навстречу, на этот раз он нес две одинаковые чаши, наполненные землей и водой в знак мирного подчинения. Губару постарел и держался достойнее; в почтительном молчании он ждал, когда молодой победитель поприветствует его, а Кир подумал, что эламит стал таким же старым, как его отец, только более уравновешенным.
— Что это такое? — спросил он.
Церемонно затаив дыхание, Губару сообщил ему: знаки подчинения земли Элама, платившей дань Мидии, теперь преподносятся Киру, царю мидян и персов.
Кир коснулся подношений и дал знак их убрать. Во всеуслышание он объявил, что с этого момента Губару назначен хшатра паван в Эламе и больше никаких перемен не будет.
— Ты вскормил эту землю, господин Губару, приумножил ее стада, работники поют на твоих полях. Страна эта стала счастливой, сохрани ее такой и дальше. Это говорю я, царь Кир.
Губару пришел в изумление, он выразил огромную радость и, взяв руку Кира в свои, спросил, чем он может послужить своему царственному гостю; Губару понимал, что Ахеменид не приехал бы в Шушан просто полюбоваться сельскохозяйственными работами.
— Однажды ты предлагал мне посоветоваться с тобой, — напомнил ему Кир, — после смерти Навуходоносора. Тогда я не смог приехать. Теперь я должен решить, как поступить с неизвестным мне правителем лидийцев.
Губару выслушал новости с севера, но ничего не сказал, пока они с царственным гостем сидели за пиршественным столом, а его дочь Амитис угощала их засахаренными финиками, медовыми пирогами и другими лакомствами. Затем он предложил обратиться к мудрости его советников. Кир ожидал, что они предстанут перед старейшинами Элама и хранителями закона. Однако Губару привел его в новую комнату дворца, где одни ученые сосредоточенно исследовали покрытые письменами овечьи шкуры, а другие вырезали что-то на глиняных табличках. Словно сокровища, эти письмена были разложены на подставках вдоль стен, и Губару объяснил, что они хранят огромную мудрость, поскольку содержат записи о прошлом.
— Последний ассириец Ашшурбанипал владел обширной библиотекой. Лучше бы он не выходил из нее и не лез на военную колесницу.
Не умевший читать Кир терпеливо ждал, что ученый эламит ответит на его вопрос, но Губару, как бы выполняя ритуал, взял светильник и стал касаться различных свитков и табличек, попутно объясняя их основные темы. Одни хранили тайну падения хеттов, чрезвычайно храброго народа, а другие, более поздние, воинственных ассирийцев.
— Их сила не могла противостоять напастям. Они воевали друг с другом — как Вавилон Саргонов — и не замечали большего зла.