Кир Великий. Первый монарх
Шрифт:
На фоне усыпанного звездами неба темнела возвышавшаяся над просторным двором башня. В праздничный день на ней стражников не было.
В этот ночной час наблюдатели на башнях-близнецах ворот Иштар смотрели на север. За рвом какая-то процессия при свете факелов держала путь по направлению к Вавилону. Всадники в праздничных одеждах сопровождали паланкин, в котором восседала фигура из золота или одетая в золотое платье, — дозорные, пристально вглядывающиеся в даль, не могли разобрать, был ли это знатный человек или бог, — за ними следовали музыканты.
В этом зале над алыми расписными занавесками стояли изваяния завоеванных богов, выполненные художниками Вавилона из золота, серебра, меди, камня и дерева. Сквозь медленно плывшие облака благовоний эти статуи смотрели вниз на возвышение, где на царском ложе возлежал Валтасар; он занял это место, поскольку Набонид так и не появился. Не вставая, он выслушал послание караульных и сразу же забыл о нем, ведь в ту ночь столько компаний разгуливали с факелами, и эта вряд ли могла проникнуть через запертые ворота Иштар.
В ту ночь военачальнику Валтасару пришла прихоть выпить вина из золотой посуды, которую другой полководец, Навуходоносор, вынес из Иерусалимского храма. Валтасар приказал доставить ее и отдать женам и блудницам, прислуживавшим господам его двора, заполнившим зал, — казалось, что их число достигало тысячи.
Женщины столпились и пили из посуды и большой золотой чаши; смеясь, они поставили вощеные свечи в золотой канделябр с семью ветвями. Они водрузили его у стены рядом с Валтасаром. Он был виден старым евреям, зарабатывавшим себе на хлеб в саду дворца. Из кедровой аллеи они смотрели через амбразуры вниз на мерцающий свет зала.
В тот же самый час они увидели, как из-за занавески над разветвленным канделябром появилась мужская рука. На белой известняковой стене она написала несколько слов.
Краем глаза Валтасар заметил движение. Он повернул голову, посмотрел на эти слова и переменился в лице. Наблюдавшие рабы услышали, как он спросил о значении этих слов. Оказалось, что среди его товарищей никто не мог прочесть незнакомый шрифт, а женщины вообще не умели читать. Тогда нетерпеливый Валтасар позвал халдеев, астрологов, ученых мужей и предсказателей судеб, чтобы они истолковали значение этих слов.
Таким образом, астрономов оторвали от составления звездных карт, элитных писцов — от их записей, а толкователей предзнаменований — от сна: ведь ночь уже близилась к концу. Рассерженный Валтасар потерял всякую бдительность, много выпив. Сначала он предложил наградить того, кто прочтет сообщение, алым церемониальным платьем, затем пообещал золотую цепь и высокий ранг, наконец, он выкрикнул, что сделает этого человека третьим правителем царства — после себя самого, второго лица и принца. Но халдейские ученые мужи смогли лишь сказать, что слова написаны иудейским шрифтом.
И это одна из женщин, жена Валтасара, осмелилась предложить послать за каким-нибудь иудеем, чтобы тот прочитал
Имеет, ответил молодой работник-еврей.
— Исчислил Бог царствие твое и положил конец ему.
Раб продолжил пояснения:
— Ты взвешен на весах и найден очень легким. И еще он сказал:
— Разделено царство твое и дано мидянам и персам.
По-прежнему стояла тишина, и взгляды всех празднующих повернулись к Валтасару, прогнанному от северной стены теми самыми мидянами и персами. На их глазах Валтасар поднялся и приказал отдать прочитавшему надпись платье и цепь.
Не прошло часа, и наблюдавшие за залом садовники стали свидетелями, как был лишен жизни сын царя. Это случилось, когда часовые, стоявшие у входа, примчались в зал и сообщили о неизвестных врагах, заполнивших двор. Валтасар не мог в это поверить. Но надпись на стене привела его в ярость, он схватил первое попавшееся оружие и выбежал из зала, не дожидаясь своих воинов. Они вырвались из рук женщин и бросились за ним.
Так Валтасар и его товарищи, недостаточно вооруженные, оказались во мраке двора. Они были повержены и зарезаны мечами гирканцев, поднимавшихся ко входу. Увидев это, женщины завопили; рабы разбежались, крича, что враги выскочили из темноты и убили всех господ. Неистовый крик заполнил коридоры дворца. Он позвал к окну Римута, инспектора, заставил выглянуть во двор и выскользнуть в направлении к своему дому. Он достиг ушей страдавшего бессонницей Набонида в его спальне, и царь криком позвал слуг. Но те смогли пробормотать только нечто бессмысленное:
— Они пришли пешими по воде. Нет, за ними следовали факелы, освещали какое-то божественное мерцание, словно от золота.
Набонид побежал к верхней части наклонной дороги. Он увидел под собой качавшиеся факелы и массу всадников, двигавшихся по воде в русле реки, появлявшихся из-под свода, от которого поток опустился. Ни один стражник не охранял этот свод, под которым в город втекала только вода.
Когда Набонид узнал о смерти Валтасара, он в страхе побежал, сначала к подвалу, чтобы встретиться с Шамурой, а затем со всех ног к дворцовой Конюшне и крытой колеснице. По команде царя ворота открылись, и колесница выехала на дорогу к Уруку, городу Иштар.
Бессчетные годы повседневная жизнь Вавилона текла по велению властей. Когда в городе узнали о бегстве Набонида и стало известно, как был убит Валтасар, главные министры заперлись в своих дворцах на улице Мардука, гадая, что же будет дальше. Некому было отдавать приказы гарнизонным начальникам, которые спали или наблюдали за равниной на внешних стенах. Во многих кварталах города люди проспали события и не подозревали, что вчерашняя власть прекратила свое существование.