Киргизы. (Исторический очерк)
Шрифт:
Положение киргиз изменилось к худшему после перехода господства в восточной Монголии от турок-огузов к уйгурам. Надписи, составленные от имени умершего в 734 г. Бильге-кагана, показывают, что турецкий царствующий дом считал свое могущество обеспеченным надолго; на уйгуров обращалось так мало внимания, что название этого народа встречается в надписях только один раз: между тем, в 745 г., через одиннадцать лет после смерти Бильге-кагана, господству турок-огузов в восточной Монголии был положен конец, и все их владения перешли к уйгурам.
В рассказе о киргизах в Тан-шу сказано, что они были покорены уйгурами в 758 г.; в рассказе об уйгурах об этом событии не упоминается. В 758 г. правил уйгурский каган, которого китайцы называют Гэлэ-хан Моаньчжо (745-759); в том же 758 г. его посол в китайской столице спорил о первенстве с арабским послом. Повидимому, этому же кагану посвящена сильно искалеченная турецкая надпись, найденная около Селенги и изданная в 1913 г. финляндским ученым Рамстедтом. Изложение событий доведено
К несколько более позднему времени, к концу VIII века, относится другая изданная Рамстедтом надпись, составленная от имени жившего в стране уйгуров сановника киргизского происхождения. Надпись упоминает о его наставнике, при чем употребляется сирийское слово мар— „господин“, из чего Рамстедт заключает, что этот киргиз принял распространившуюся в то время в стране уйгуров религию передне-азиатского происхождения — манихейство.
Если китайцы считали покорение киргиз уйгурами в 758 г. окончательным, то это, вероятно, объясняется тем, что после 758 г. в Китай больше не приходили киргизские посольства. Что киргизы продолжали оказывать уйгурам сопротивление, видно из надписи на китайском языке, относящейся к царствованию другого уйгурского кагана, правившего от 808 до 821 г. При этом кагане снова была война между уйгурами и царством Гянь-гунь, т. е. киргизами, которым приписывается большое могущество; у них будто-бы было до 400.000 вооруженных луками воинов (по Тан-шу у киргиз было всего 80.000 человек войска). На этот раз киргизское государство будто-бы потерпело полный разгром и прекратило свое существование; но в Тан-шу, в рассказе о появлении нового киргизского кагана и о полной победе его над уйгурами в 840 г. говорится, что до своей победы этот каган „двадцать лет продолжал войну“ с уйгурами. Если так, то почти не остается времени для полного подчинения киргиз уйгурскому кагану.
По переводу Иакинфа, в Тан-шу говорится, что киргизский владетель получил от уйгурского кагана титул Пицьсе Тунге Гинь, без прибавления слова „каган“; таким образом, поражение киргиз имело последствием только утрату каганства и независимости, но не утрату государственной автономии. При благоприятных обстоятельствах, повидимому, очень скоро после поражения, киргизский „ажо“, как его называли китайцы, мог возобновить борьбу с уйгурами и притязания на каганство, опираясь, повидимому, на западных союзников. Говорится, что он объявил себя ханом (каганом), свою мать, происходившую из тюргешей, вдовствующей ханшей (хатун), свою жену, дочь карлукского государя, носившего титул ябгу, ханьшей Карлуки, ушедшие в VIII в. на запад и образовавшие после 766 г. государство с центром на берегах Чу, постоянно упоминаются и потом, как соседи и союзники киргиз; но упоминание тюргешей кажется несколько странным; тюргешское каганство уже около 740 г. было уничтожено арабами; после 756-757 гг. тюргеши уже не имели никакого политического значения.
Война с уйгурами кончилась торжеством киргиз в 840 г., когда киргизами была взята столица уйгуров на Орхоне (ныне развалины Харыбамыза); от местопребывания киргизского кагана на Енисее до этого города считали 10 дней верблюжьего хода; при этом был убит уйгурский каган, правивший с 832 г. Киргизам не удалось окончательно покорить уйгуров; несмотря на потерю столицы, в 841 г. был провозглашен новый уйгурский каган Уге, боровшийся со своими врагами еще до 847 г., когда он погиб в борьбе со своими мятежными подданными; после этого уйгуры частью подчинились завоевателям Монголии — киргизам, частью ушли на юг, где основали два княжества, одно в области Турфана, другое в области Гань-чжоу. Господство над Монголией перешло к киргизам, государство которых благодаря этому сделалось первенствующей кочевой державой в восточной части Средней Азии.
Глава III. IX и X вв. Киргизское великодержавие.
Завоевание Монголии киргизами представляет редкий в истории Средней Азии пример завоевательного движения с запада на восток: почти все движения происходили в обратном направлении. Повидимому, киргизский хан не сделал своей столицей города уйгурского кагана на Орхоне; после своей победы он только перешел "на южную сторону гор Лао-шань" или Ду-мань, в 15 днях конной езды от бывшей столицы уйгуров; вероятно, имеются в виду горы Танну-Ола. Из военных предприятий киргизов известен только поход, в числе 70.000 воинов, на юг от песчаной степи, причем хан после победы возвратился обратно на северную сторону, уведя с собою часть уйгуров.
В противоположность уйгурам и их предшественникам огузам. часто нападавшим на Китай, киргизские ханы с самого начала старались установить дружественные отношения с династией Тан. При взятии уйгурской столицы они нашли там китайскую царевну Тай-хо и под охраной конвоя отправили ее обратно в Китай; конвой подвергся нападению со стороны уйгурского кагана Уге, которым была захвачена и царевна, освобожденная из уйгурского плена только в 843 г. Мы видели, что киргизский каган, как потомок китайца Лилина, считал себя родственником династии Тан, происходившей из той же семьи Ли. Китайские императоры сначала
Вообще китайские известия о Средней Азии в эпоху киргизского Великодержавия крайне скудны. Известия Тан-шу о киргизах, кроме упомянутых переводов, собраны в статье В. Шотта "Uber die "achten Kirgizen"(1865); в этих известиях дается описание страны и народа, но не сообщается никаких сведений по истории киргиз после 1847 г. Более широкое, распространение среди неспециалистов получил труд Клапрота "Tableaux historiques l'Asie"(1826); Шотт относится к этой книге довольно отрицательно и доказывает, что ею во многих случаях был введен в заблуждение знаменитый географ Риттер в своем монументальном труде по географии мира ( Erdkunde) Влияние книги Клапрота, через посредство труда Риттера, проявляется и в исторических главах известной книги Радлова "Aus Sibirien"(1884; второе издание, 1893, заключает в себе перепечатку первого без всяких изменений). Кроме китайцев, известия о Средней Азии в IX и X вв. сообщают и мусульманские авторы. Самое подробное описание путей через Среднюю Азию, в том числе и пути к киргизам, дает писавший по более ранним источникам персидский автор XI в. Гардизи, рассказ которого был издан и переведен мною в 1897 г. в моем "Отчете о поездке в Среднюю Азию с научной целью 1893—1894 гг.". Из новейших ученых трудов, где рассматриваются мусульманские известия о Средней Азии, в том числе о киргизах, особенного внимания заслуживают труды Маркварта, особенно его труд (1914 г.) о народности команов (половцев). Достоинства и недостатки этого труда я постарался отметить в своей рецензии, напечатанной в Русском Историческом Журнале, кн. VII (1921).
О сношениях между киргизами и мусульманами говорят и китайцы, по словам которых киргизское государство было всегда в дружественных связях с Даши (таджиками, как тогда называли арабов). Туфанью (тибетцами) и Гэ-ло-лу (курлуками). Из страны арабов к киргизам каждые три года приходил караван из 20 верблюдов, нагруженных узорчатыми (по переводу Шотта: вышитыми золотом) шелковыми тканями; иногда число верблюдов доходило до 24. Повидимому, в Тан-шу не сказано, какими путями шел караван. У Клапрота к арабскому каравану отнесено то, что сказано в Тан-шу о тибетцах: боясь грабежей со стороны уйгуров, тибетцы шли в страну карлуков и ждали там провожатых; по толкованию Иакинфа, этот конвой доставляли им карлуки, по толкованию Шотта — сами киргизы.
Из слов о дружбе киргиз с арабами, тибетцами и карлуками можно заключить, что киргизы даже в эпоху своего великодержавия мало вмешивались в происходившие в западной части Средней Азии войны. Возможно, что некоторое время врагами их оставались уйгуры, захватившие в промежуток времени между 860 и 873 гг. часть нынешнего Китайского Туркестана с городами Кара-Ходжа (около современного Турфана) и Бишбалык (у китайцев Бэй-тин, около современного Гучена). Предшественниками их здесь в VIII в. были другие турецкие народности, сначала басмылы, потом турки-огузы, которых арабы называли тугузгузами (по-турецки токузогуз, по делению огузов на девять родов), китайцы — Шато (по названию пустыни, где они некоторое время жили). В 794 г. эта область была завоевана тибетцами, и населявшие ее турки в начале IX в. были оттеснены в пределы собственного Китая; уйгуры, таким образом, уже застали здесь не турок, а тибетцев. Арабы, повидимому, ознакомившись с этой местностью еще в то время, когда она принадлежала огузам, не знали о последующих переменах и потому продолжали называть местное население тугузгузами; только Махмут кашгарский в XI в., едва ли не единственный из писавших на арабском языке авторов, имевший возможность говорить о Средней Азии не по книгам, а на основании личного знакомства со страною, вместо "тугузгуз" везде пишет "уйгур". После борьбы между уйгурами и огузами в Монголии в состав уйгуров вошла часть огузского народа: уйгурский хан середины VIII в., надпись которого издал Рамстедт, называл себя государем он-уйгуров (десяти уйгуров) и токуз огузов (девяти огузов), хотя и уйгуры, по китайским известиям, разделялись на девять родов, и писавший в монгольский период историк Рашид ад-дин рядом с он-уйгурами знает и токуз-уйгуров. Во всяком случае, изданная Рамстедтом надпись показывает, что уйгурский хан, как и следовало ожидать, прежде всего чувствовал себя государем своего уйгурского народа; если бы арабы впервые познакомились с восточной частью Китайского Туркестана только в то время, когда там уже жили уйгуры, то в арабскую географическую литературу вошло бы название "уйгур", а не название "тугузгуз".