Киргизы. (Исторический очерк)
Шрифт:
Из товаров, вывозившихся из страны киргиз, наиболее ценился в мусульманских странах, повидимому, мускус. На торговле этим товаром, как и другими предметами вывоза из стран Дальнего Востока, могло отражаться соперничество морской торговли с сухопутной; развитие морской торговли должно было в этом отношении причинить ущерб киргизам. Известно, что в настоящее время мускус вывозится преимущественно морем из гаваней Китая, особенно из Шанхая. В X в. географ Ибн-Хаукаль говорит, что лучший по цене и качеству мускус привозился из Тибета и из области киргиз, очевидно, сухим путем; но уже более ранний (писавший в 891 г.) географ Якуби, ставя выше всего тибетский мускус (киргизский им не упоминается), после него согдийский (в местности по Заряфшану) и только на третьем месте китайский, прибавляет к этому, что лучший сорт китайского мускуса вывозился из гавани Ханфу (Кантон). Мускус упоминается потом среди товаров, привозившихся из Китая в Аден.
Независимо от внешней торговли, у киргиз было свое металлическое производство, может быть, унаследованное от живших некогда на Енисее народов прежней, бронзовой
По степени своего культурного развития киргизы, несомненно, стояли гораздо выше своих северных и восточных соседей, о которых мы находим некоторые сведения в китайских и мусульманских источниках. Выше были приведены сведения рукописи Туманского о жившем к востоку от киргиз народе Фури, в которых этот народ обвиняется даже в людоедстве. Некоторые подробности о Фури и об отношениях между ними и киргизами сообщаются у Гардизи, по словам которого, от ставки киргизского хана до области народа Фури было три месяца пути. Фури описываются, как дикие люди, живущие в болотах; если их вывести оттуда, они походят на рыб, вытащенных из воды. Если кто-нибудь из них попадает в плен к киргизам, он отказывается от пищи и пользуется каждым случаем, чтобы убежать.
В некоторых других источниках к востоку от киргиз помещаются народы Кун и Кай (или Кайи), при чем, однако, вместо Кун, встречается и чтение Кури; очень возможно, что это — те же Фури (буквы кифв арабском алфавите легко смешиваются). Сопоставление с китайскими источниками заставляет отдать предпочтение чтению Кури. Мы видели, что в Тан-Шу и в орхонских надписях упоминается народ Курыкан, живший, по Тан-шу, у Байкала; в более позднем китайском сочинении (Юань-ши, истории монголов) около Ангары помещается народ Ку-ли; тот же народ упоминается у писавшего в начале XIV в. персидского историка Рашид-ад-дина в местности у Байкала, под названием Кури. Есть известие, у автора начала XIII в. Ауфи, что народ Кури (или Кун) подвергся нападению со стороны своего восточного соседа, народа Кай, и потому передвинулся на запад, где потеснил другие народы; среди этих народов киргизы не упоминаются, и весь рассказ Ауфи, которому придает большое значение Маркварт (по мнению Маркварта, с этим движением связан упомянутый выше факт распадения кимаков), мало подтверждается другими источниками.
Несомненно легендарный характер имеет не лишенный, однако интереса рассказ того же Ауфи о путешествии одного киргиза вниз по Енисею с целью узнать, куда впадает река. По рассказу Ауфи в стране киргиз соединяются в одну реку четыре реки; после соединения их река течет во мраке, среди гор и пещер. Киргиз пустился вниз по реке на небольшом судне; в продолжение трех суток он не видел света, звезд, месяца и солнца; наконец, он прибыл на широкую равнину и вышел из судна. Услышав звук копыт лошадей, он влез на дерево и ждал, кто придет; явились трое всадников очень высокого роста (их рост сравнивается с длиной копья) с собаками, не уступавшими по величине коровам. Увидев киргиза, они сжалились над ним, предложили ему спуститься с дерева и посадили его к себе на одного из коней, чтобы его не растерзали собаки; потом привели его к себе в палатку и накормили, при чем удивлялись его малому росту, как будто никогда не видали таких людей; наконец, они показали ему дорогу, как ему вернуться к себе домой; никто не знал, кто они и из какого народа. По поводу этого рассказа можно напомнить, что Енисей имеет характер горной реки до Минусинска и снова от границы Ачинского уезда до Красноярска.
Не прошло и ста лет после поражения уйгуров и начала киргизского великодержавия, как этому великодержавию пришел конец. В начале X в. первенство в восточной части Средней Азии перешло к кытаям, народу монгольского происхождения, уже в течение нескольких веков принимавшему участие в событиях политической жизни; уже в VII в. кытаи входили в состав коалиции, составившейся против восстановленного каганства турок-огузов, и должны были напасть на общего врага с востока. Теперь предводитель кытаев (его имя в китайской транскрипции — А-бао-чжи, или Apaoki) овладел частью северного Китая, в 917 г. принял китайский императорский титул и основал новую династию Ляо. Кытаи никогда не владели всей "Срединной империей" а только северной ее частью; тем не менее их имя, в разных переделках, употреблялось многими народами, от Монголии до Индии и до Западной Европы для обозначения древней культурной державы Дальнего Востока; отсюда же русское "Китай".
Основатель династии Ляо не только завоевал некоторые культурные области Китая, но в 921 г. совершил поход в Монголию, посетил развалины прежней уйгурской столицы на Орхоне, осмотрел камни
В книге Радлова сказано, что киргизский хан вернулся в свою прежнюю ставку на Енисее только в 970 г.; это известие, через посредство Риттера, заимствовано у Клапрота (где явная опечатка или описка: 670): Шотт в своих источниках этой даты, повидимому, не нашел, и неизвестно, откуда взял ее Клапрот. Рассказ о походе кытаев на Орхон в 924 г. заставляет сомневаться в том, чтобы киргизы могли держаться в Монголии или хотя бы в части ее до 970 г.
Киргизы были последним турецким народом, господствовавшим в Монголии: после их поражения Монголия приобрела тот этнографический характер, который она сохранила до сих пор. Сделанное уйгурам предложение показывает, что у кытаев не было сознательного стремления вытеснить из Монголии турок и отдать их земли своим родичам монголам; но после отказа уйгуров другого турецкого народа, который мог бы поселиться в Монголии, больше не было, и отсутствием турок воспользовались народы монгольского происхождения. Очень вероятно, что монголами были и восточные соседи киргиз, народ Фури (или Кури); на это указывают слова рукописи Туманского, что язык "Фури" был для других киргиз непонятен. Некоторые сведения о народах, говоривших не по-турецки, сообщает и Махмуд кашгарский; к сожалению, эти сведения не вполне отчетливы, и признаков личного знакомства со странами отдаленного северо-востока в них не заметно. Махмуд кашгарский справедливо причисляет киргиз к народам, говорившим на чисто турецких наречиях, но помещает их на крайнем северо-востоке; не-турецкие народы, Кайи и татары, жили, по его словам, западнее; в то же время, однако, говорится, что татары жили в местности Утугэн, как называлась горная цепь, постоянно упоминаемая в орхонских надписях (по представлению автора надписей, это была настоящая родина турок) и, повидимому, соответствующая Хангаю. Что в XI в. здесь жили татары (так еще при Чингиз-хане и после всегда называли нынешних монголов), яснее всего свидетельствует о происшедших со времени орхонских надписей переменах в составе населения. Более точные данные о распределении народов мы имеем только для конца XII и начала XIII вв., т. е. для эпохи выступления Чингиз-Хана. В это время даже в верховьях Енисея, непосредственно к югу от киргиз, жил народ монгольского происхождения, ойраты, язык которых только диалектически отличался от языка монголов Чингиз-хана. Есть китайское известие, что от "Ойра до Кэргисы", т. е., вероятно, от центра области ойратов до южной границы области киргиз, считалось пять переездов. Насколько здесь смешивались оба языка, турецкий и монгольский, видно из слов Рашид-ад-дина, что составлявшие верховья Енисея речки назывались Секиз мурен "восемь рек"; к монгольскому слову "мурен" (река) приставлено турецкое числительное. Теперь в этой местности, как известно, живут турки, хотя и находящиеся под сильным монгольским влиянием; среди названий речек и на совремейной карте есть монгольские; одно из них, Ебе-усу, приводится уже у Рашид-ад-дина.
Несмотря на кратковременность киргизского господства в Монголии, память о киргизах сохранилась у монголов до сих пор, может быть именно потому, что киргизы были последним народом, жившим и господствовавшим в Монголии до занятия этой страны монголами. "Киргизскими" называются древние могилы на всем пространстве западной Монголии почти до Орхона, в том числе и те, которые в действительности принадлежат не киргизам, а их предшественникам — уйгурам и другим. Рамстедт упоминает о таких "киргизских" могилах между Селенгой и Орхоном, близ памятника с надписью, где говорится о царствовании одного из уйгурских каганов VIII века.
Глава IV. Енисейские киргизы после X века.
После утраты своего кратковременного могущества киргизы в течение более пяти веков упоминаются только на своей первоначальной родине — на Енисее, к северу от Саянского хребта. За исключением известий о событиях, связанных с образованием империи Чингиз-хана, нет почти никаких данных о том, каковы были в то время отношения киргиз к другим народам.
Возможно, что ослаблением киргиз воспользовались их старые враги уйгуры, продолжавшие владеть областью с городами Караходжа и Бишбалык. Между 981 и 984 гг. у них был китайский посол Ван-Янь-дэ (не от кытаев, но из южного Китая, где правила национальная династия Сун): среди подчиненных в то время уйгурам народов он вместе с Ягма и карлуками называет также киргиз. Пельо отмечает факт, что те же три народа названы вместе у Ауфи, где, однако, сказано только, что Ягма и карлуки живут к западу от киргиз; тут же говорится о кимаках, как о северных соседях киргиз, из чего видно, что Ауфи находился под влиянием книжных известий о более ранних временах. Говорится ли у Ван-Янь-дэ о подчинении уйгурам енисейских киргиз, из приведенного Пельо текста не видно; более вероятно, что речь идет о ликвидации тех успехов киргиз в Восточном Туркестане, о которых мы знаем из рукописи Туманского.