Кирклендские услады
Шрифт:
– Доктор Смит?
– Ну да. Хороший человек. Душевный такой со всеми – что с благородными, что с простыми. Сказал: «Не беспокойтесь, миссис Хардкастл, ваш малыш будет в полном порядке. Как огурчик, уж поверьте мне». И Этти выбросила все глупости из головы.
– Удачно, что за нами с Этти присматривает такой отличный доктор.
Мэри-Джейн снова улыбнулась. Я с удовольствием наблюдала за тем, как она заботливо вытаскивает мои вещи из чемодана и развешивает в шкафу. Казалось, вслед за ней, с ее славным лицом и йоркширским выговором, в комнату
В тот вечер после обеда мы сидели в гостиной на втором этаже, недалеко от моей комнаты, когда объявили о приходе доктора Смита.
– Пригласите его сюда, – сказала Рут и, когда дверь за слугой закрылась, добавила, обращаясь ко мне: – Он так внимателен, заходит почти каждый день.
– И совершенно напрасно, – проворчал сэр Мэтью. – Я чувствую себя превосходно.
Войдя в комнату, доктор Смит первым делом нашел глазами меня.
– Рад вас видеть, миссис Роквелл, – произнес он.
– Вы ведь знаете, почему она вернулась, а? – спросил сэр Мэтью.
– Представьте, да, и предрекаю, что к концу недели об этом будет знать вся деревня. Должен сказать, что ваша новость меня очень обрадовала... очень.
– В этом вы не одиноки, – заметил сэр Мэтью.
– Мы собираемся вместе осмотреть детскую, – объявила тетя Сара с видом ребенка, предвкушающего праздник.
– Да, и все как один подхватим, когда Кэтрин вознесет благодарственную молитву, – встрял Люк, и голос его показался мне слегка ироничным.
Наступила неловкая тишина, которую прервал доктор Смит.
– Мы должны заботиться о миссис Роквелл, – сказал он.
– Непременно, – заверила его Рут.
Доктор подошел ко мне и взял меня за руку. В этом человеке, несомненно, чувствовался какой-то магнетизм, – я замечала это и раньше, но никогда так сильно. Он был весьма хорош собой и, как мне казалось, способен на глубокое чувство. Вероятно, потерпев неудачу в семейной жизни, он перенес душевное тепло, не потраченное на жену, на своих пациентов. Я заметила, что сэр Мэтью, несмотря на свои ворчливые протесты, был рад приходу доктора и чувствовал себя в его присутствии спокойнее и бодрее. На память мне пришел рассказ Мэри-Джейн о том, как добр он был к ее сестре. Пожалуй, местные жители должны быть благодарны его жене, ведь из-за ее недостатков он был так внимателен к ним.
– Мне известна ваша любовь к верховым прогулкам, – проговорил доктор, – однако на вашем месте я не стал бы увлекаться ими... а через месяц их лучше вообще прекратить.
– Хорошо, – пообещала я.
– Не сомневаюсь, вы будете послушны и благоразумны.
– Вы недавно ездили в Ворствистл? – спросила Рут. – Да.
– У вас подавленный вид, да и понятно – это невеселое место. – Рут повернулась ко мне. – Доктор Смит оказывает бесплатные услуги не только беднякам, но и этому, этой больнице.
– Прошу вас, – со смехом вскричал доктор Смит, – не изображайте меня святым! Должен же кто-то время от времени осматривать тамошних больных... И не забывайте, я лечу не только бедных, но и богатых. Обираю богачей, чтобы
– Настоящий Робин Гуд, – заметил Люк. Доктор Смит повернулся к сэру Мэтью.
– Ну, сэр, – сказал он, – сегодня я намерен вас осмотреть.
– Это так необходимо?
– Раз уж я здесь.
– Хорошо, – с неудовольствием согласился сэр Мэтью, – но сначала вы присоединитесь к нашему тосту. Я прикажу принести из подвала бутылочку моего лучшего шампанского. Люк, позвони.
Люк повиновался, и сэр Мэтью отдал распоряжение пришедшему на звонок лакею.
Шампанское откупорили и разлили по бокалам. Подняв свой бокал, сэр Мэтью провозгласил:
– За моего внука! – Он обнял меня за плечи, и все выпили. Вскоре после этого доктор отправился вслед за сэром Мэтью в его комнату, а я удалилась в свою. Мэри-Джейн, как и положено расторопной горничной, уже расстилала мою постель.
– Спасибо, Мэри-Джейн.
– Вам нужно еще что-нибудь, мадам?
Я ответила «нет» и пожелала ей спокойной ночи, но когда она уже стояла в дверях, окликнула ее:
– Мэри-Джейн, ты случайно не знаешь такое место, которое называется Ворствистл?
Она застыла как вкопанная и уставилась на меня.
– Конечно, знаю, мадам. Это в десяти милях отсюда, как ехать в Хэрроугейт.
– А что это такое, Мэри-Джейн?
– Там держат сумасшедших.
– А, понятно. Доброй ночи, Мэри-Джейн.
На следующее утро меня разбудила Мэри-Джейн – она пришла с горячей водой и намерением раздвинуть шторы. Мне было приятно, проснувшись, увидеть ее жизнерадостное лицо. Она удивилась, обнаружив, что шторы не нуждаются в ее внимании, – я сама раздвинула их вчера вечером, перед тем как лечь спать, а также открыла окно. Судя по всему, Мэри-Джейн разделяла убеждение, что ночной воздух вреден.
Я объяснила ей, что всегда сплю с открытым окном, за исключением самых морозных зимних дней, – в результате она решила, что за мной и в самом деле надо хорошенько присматривать.
Приняв ванну, я отправилась завтракать в столовую, чувствуя, что изрядно проголодалась. Неудивительно, ведь теперь я ем за двоих, подумала я, накладывая себе на тарелку яйца, бекон и тушеные почки. Согласно распорядку, завтрак подавался с восьми до девяти, блюда в посуде с подогревом ставились на специальный боковой столик, и каждый обслуживал себя сам.
Я позвонила, чтобы принесли горячий кофе. Вскоре ко мне присоединился Люк, а за ним Рут. Она заботливо осведомилась, хорошо ли я спала и нравится ли мне моя комната, потом поинтересовалась, каковы мои планы на сегодня. Люк объявил, что едет в Райпон и с радостью выполнит все мои заказы. Я поблагодарила его и сказала, что мне действительно надо будет кое-что купить, но я еще не решила, что именно.
– До счастливого события еще уйма времени, – заметил он, и его мать ласковым шепотом сделала ему замечание: подобные высказывания казались ей неделикатными. Я же ничего не имела против, наоборот, была готова обсуждать эту тему постоянно.