Кирпичи 2.0
Шрифт:
Здраво рассудив, что если везти с собой два чемодана, то назад мы приедем с шестью, я убедил ее брать только действительно необходимое. Все остальное можно было купить на месте.
Мы снова чуть не поссорились, но я стоял на своем, как бездушная сволочь, и полетели мы налегке.
Первые дни были насыщены впечатлениями, начиная с магазинов duty free, где Ксюша долго, облизываясь, ходила вдоль витрин, барселонского аэропорта Эль-Прат и нашего шикарного номера, увидев который, мы долго стояли в онемении, а потом как сумасшедшие
Еще больше впечатлений мы получили от прогулок по красивейшему городу Испании. Долго выбирать, куда сходить и что посмотреть, не пришлось: в Барселоне внимания стоили каждый дом и каждая подворотня. Настоящий калейдоскоп архитектурных стилей, фонтанов, памятников и площадей.
Каждый вечер мы проводили в уютных ресторанах, проникаясь местной культурой и изучая хваленую испанскую кухню.
Мы ходили везде, держась за руки или обнявшись. Я не мог надышаться Ксюшей и радовался ее радости.
Закончилась первая неделя, и Ксюшу потянуло на шопинг. В первый день я терпеливо бродил за ней по магазинам и бутикам, таская многочисленные пакеты с покупками. Под конец дня чувствовал, что прошел не меньше пары десятков километров, и мысленно порадовался, что успел подготовиться, иначе выдохся бы уже на первом круге.
Вечером Ксюша мерила обновки, после чего бережно укладывала их в чемоданы. Тех, что мы взяли с собой, не хватило. Пришлось купить еще три.
На третий день я принялся слегка выражать недовольство. Все это можно было купить и в Питере, а дни драгоценного отдыха мы тратили на шопинг.
Мы поссорились. В тот вечер мы легли спать, не разговаривая друг с другом, и это была первая ночь, когда мы были не вместе.
Утром Ксюша ушла, не разбудив меня. Проснувшись, я не обнаружил ее в номере и принялся искать. Ее телефон был недоступен, в отеле ее не видели. Весь день я провел в поисках, даже не пообедав и постоянно возвращаясь в номер, чтобы узнать, не вернулась ли она.
Наступила ночь, я решил обратиться в полицию. Спустился на ресепшен и попытался объяснить девушке, чего хочу. Тут вошла Ксюша. Я побежал к ней. Она бессмысленно улыбнулась, отстранила меня и направилась к лифту.
В лифте я почувствовал тяжелый запах алкоголя. Ксюшу слегка пошатывало, и, чтобы не упасть, она уперлась локтями в стену.
Мы молча дошли до номера, я открыл дверь, и Ксюша зашла. Снимая туфли, она чуть не упала, после чего добрела до кровати и рухнула на нее. По комнате пополз дремучий запах перегара. Скоро раздался храп.
Я смотрел на нее, злился на ее инфантильность и радовался, что она рядом. Меня мучила ревность.
Всю ночь я стоял на балконе и курил найденные у Ксюши сигареты. Накручивая себя все больше, я еле дождался утра. Мне хотелось как можно скорее помириться с ней, а потом выяснить, где она пропадала, а главное – с кем. С первыми лучами солнца я помчался за цветами.
Вернувшись
– Прости меня, Ксюш.
Из-за подушки выглянули ее глаза, внимательно и сурово посмотрели на меня. Я протянул цветы.
– Прости.
– Воды, – просипела она.
– Сейчас, позвоню, скажу, чтобы вазу принесли, – засуетился я.
– Воды. Мне. Принеси. Идиот.
Ксюша снова была мила и нежна со мной. В день примирения мы поехали и купили все, что она хотела. В итоге денег оставалось только на то, чтобы нормально провести оставшиеся дни.
О том, как прошел тот день, Ксюша ничего не рассказала, пояснив, что в следующий раз я должен сто раз подумать, прежде чем обижать свою девушку (и пусть это будет мне уроком). Я снова вскипел, но решил не обострять: не хотелось опять мучиться.
Мы загорали, купались, ели, пили, гуляли по городу. Обсуждали место следующей поездки – в последние дни отпуска мы уже мечтали о следующем. Перебирали варианты – Таиланд, Турция, Эмираты, Франция. Жизнь казалась понятной, а цели – приятными. Я расслабился, выйдя из напряженного ритма последних месяцев.
Поссорились по возвращении. Мы были вымотаны перелетом и резкой переменой погоды. Таксисты ломили астрономический счет, я пробовал торговаться. Вот и поссорились. Ксюша буравила меня взглядом, пока я договаривался с таксистами. Не договорился, и она обозвала меня жмотом. Я плюнул, и мы поехали, больше не торгуясь. Довольный таксист высадил нас у моего дома, выгрузил чемоданы и уехал. Ксюша пошла наверх, а я остался на крыльце с чемоданами и пакетами из duty free, думая, как мне их затащить.
Из подъезда вышел Вася, я попросил его помочь. Сосед задумался. Я вытащил из пакета бутылку вина, протянул ему, и он согласился. Вдвоем мы, чертыхаясь, затащили все ко мне на площадку. Я отдал ему вино, и он, что-то мурлыкая, скрылся в своей квартире.
На следующий день, разобрав чемоданы и ничего не сказав, Ксюша уехала в институт. Я начинал понимать, как она ведет себя после ссор со мной. Обидевшись, она воспринимала меня как врага. Никаких переговоров – враг должен сначала просить прощения на коленях с цветами в зубах. Никакой готовки – враг должен умереть с голода. Никакой стирки и глажки – враг должен ухаживать за собой сам.
Я бесился, доходил до белого каления, особенно когда в очередной раз пытался с ней поговорить, а она молчала; пытался ее обнять, а она с негодованием меня отталкивала.
И в ответ на всё – только отрывочные фразы «Отвали», «Руки убрал», «Иди к черту» и что-то вроде того.
Пару дней я прожил на положении чужого в своей же квартире, после чего озверел и высказал ей все, что думаю.
– Зачем ты раздуваешь из мухи слона? Я же старался сберечь наш же семейный бюджет! Таксисты эти охамевшие…