Кисельные берега
Шрифт:
– Нет, - сказала она и ухватилась за его ошейник обеими руками, - не перекинешься. Заклятие с тебя снято окончательно. И вовсе не потому, что она здесь…
Кира спокойно стащила огромный, медвежий ошейник через голову человека, бросила его в траву и решительно отряхнула руки.
– Никто тебя здесь в человечьем обличье не видел?
– Не было сего…
– Ну и отлично! Вставай! – она потянула стража за руку, вынуждая подняться на ноги. – Здесь на празднике столько народу сейчас – челядь уж точно никто не считает
Медведь потёр освобождённую шею:
– Обыкновенно, - не очень охотно сообщил он. – Попался в медвежью яму. Ну а дале, сама ведаешь, как бывает…
– Вообще-то, - фыркнула Кира, - не ведаю. Но, в целом, догадываюсь.
Выбравшись на краснопесочковую дорожку, она сложила ладони рупором и прокричала в сторону узилища:
– Порфирий Никанорыч, друг любезный! Может, передумаешь насчёт побега? Чудище я обезвредила путём усекновения всех его огнедышащих глав!
Темнота помолчала в недоумении, потом всё же отреагировала:
– Потешаешься надо мной, коварная злободейка? – буркнул купец сердито. – Нешто заслужил я сие за свои благодеяния? Приютил, накормил, напоил, пожалел бесприютность твою старушечью – и вот те на! Кушай таперича, Порфирий Никанорыч, свою благодарность с хреном, не обляпайся!..
– Да не пойдёт он, - Медведь потянулся, заново обвыкая к человеческому телу. – Я уж сколько ему пенял на сиденье его пустое. А он токмо крестится да глаза закатывает. Я и отстал…
Кира плюнула в сердцах и махнула сердито рукой:
– Вот дубина стоеросовая! Ну и бес с тобой!
Она развернулась и быстро зашагала в сторону кленовой аллеи, прислушиваясь к шороху нагов у себя за спиной.
Медведь нагнал её и пошёл рядом:
– Ты, навроде, оговорилась, будто бремя колдовское снято с меня насовсем… Или ослышался я?
Кира глянула на него исподлобья:
– Не ослышался, не боись.
Он резко остановился, перехватил её за локти, развернул к себе и уставился выжидательно, напряжённо, боясь поверить… Молча.
– Ну… - Кира смутилась. – Встретили мы Бригитту. Попросили за тебя. Она не отказала, как видишь. С чем и поздравляю…
Страж шумно перевёл дух, разжал пальцы на предплечьях старухи:
– Неужто… - пробормотал он глухо. – Слава богу… Как мне отблагодарить её?
– Кого? – Кира потёрла онемевшие от его стальной хватки руки. – Бригитту?
– Да нет же! Чем простой стражник может порадеть всемогущей колдунье? Я не о ней, о Габрусе! Ведь это её ангельское заступничество снова вернуло меня к жизни?
– Э… - растерялась Кира.
– Я знал! Я верил, что её нежная, чистая, добрейшая душа не сможет остаться глухой к чужим страданиям!
– С чего ты, интересно, взял, что заступничество было именно её?
Мечтательное,
– Прости, Кира, - он взял её руки в свои и быстро пожал, - вы ведь вместе были. Само собой, я вам обеим благодарен… Так как её увидеть?
Глава 53
– Надену это, - сказала Кира и огладила по бёдрам чёрный бархат платья с серебряным шитьём.
Горничная, которой эти слова адресовались, не смогла скрыть разочарования. Вернее, скрывать его она и не собиралась:
– Это? – служанка возмущённо швырнула на кровать ворох цветной кисеи, шёлка и скарлата. – Ваша воля, конечно, пани, но я б такое сроду не выбрала! Вы, чай, не на похороны собрались – на что чёрное? Да и вообще – виду оно мало из себя имеет, неприметное: серебра совсем чуть - и не разглядишь в толпе! Примерьте, можа, это, из зелёной тафты? Или вот – о! – гляньте-ка! Пурпур сплошняком вышитый, как архиерейская парча! Красотень…
– Отстань! – Кира отпихнула перетрясаемую перед нею «красотень». – Или ты не видела меня сейчас в этих шелках и кружевах? Как старая цирковая мартышка, блин…
Она искоса глянула на себя в зеркало и отвернулась, стиснув зубы: как страшно, как невыразимо больно видеть своё отражение таким!..
– Причеши меня лучше, курица ты болтливая. Сколько времени зря с тобой потратили на эти примерки! Наверное, торжество давно началось…
– Ой, прям! – не согласилась горничная, выпутываясь из вороха лент и чулок. Она несколько раз споткнулась о разбросанные по ковру туфли, пару раз уронила-подняла шпильки, чихнула на пыльный шиньон и, наконец, добралась до Киры. – Нипочём не началось!
– Откуда такая уверенность?
– Так уж заведено у благородных особ – или не знаете что ли? Каждый стремится другого в опоздании переплюнуть. У нас на пасхальный бал у прошлом годе графиня Западловская на час припозднилась – так ране всех прибыла! О чём ей все высокородные паны и пани доси забыть не дают: «Вам, дражайшая графиня, хорошо, вы мало, по всему видать, обременены заботами, то ли дело мы…» - напыжившись и изобразив на лице змеиное благодушие, забавная девка спародировала высокородных кривляк.
Как ни паршиво было у Киры на душе, она улыбнулась:
– Так и быть, поверю тебе на слово. Но если ты не начнёшь меня немедленно причёсывать, мы переплюнем сегодня в опоздании всех ваших графьёв вместе взятых. Им это вряд ли понравится…
– Вы, наверное, ужасно волнуетесь, - продолжала тарахтеть служанка, шаря по завалам на туалетном столике в поисках расчёски. Нашла, уронила, слазила за ней под кресло, почесала спину. – Каково это – выдавать замуж свою воспитанницу, вскормленную и взлелеянную с рождения? – она сентиментально шмыгнула носом, возвела глаза к потолку и туда же потянула гребнем прядь седых волос.