Кисельные берега
Шрифт:
– А где… она?
Новообратившийся стремительно вскочил на ноги и тут же покачнулся, схватившись рукой за голову. Кира торопливо поддержала его под локоть и усадила обратно на траву.
– Кто? – отозвалась она, как эхо.
– Моя спасительница! Кто же ещё? – парень нетерпеливо озирался по сторонам. – Девушка, похожая на солнечный лучик – такой же тёплый, живой и нежный! Самая лучшая девушка на всём белом свете – где она?
Самая лучшая девушка на свете несмело выглянула из-за дерева.
У Киры тут же просохли сентиментальные слёзы. Она незаметно
– Что ж ты наделала, греховодница? – спросила она глухо. – Поцеловала мужчину… Вон как его расколбасило-то. Придётся теперь тебе, как честной девушке, на нём жениться… Ну, чего прячешься? Подойди, не съест он тебя! Вы посмотрите на неё – огромного лесного зверя, значит, не боялась, а человека боится!
Сырник решился первым. Сторожко, боком двинулся к месту происшествия, периодически вздрагивая, замирая и отскакивая назад. Принюхался… Припадая задом и поджимая хвост, сам приходя в ужас от собственного погибельного любопытства, ещё подтянулся на пару шагов – нос его интенсивно работал…
Парень, не вставая, прислонился спиной к ближайшей сосне и протянул навстречу псу руку ладонью вверх:
– Ну что ж ты? Не узнал, друг? Иди сюда скорей!
Друг подумал какое-то время над предложением незнакомого человека и сел: всё так же – на всякий случай наиздальке.
Новообращённый вздохнул и покосился на обнимающуюся с деревом спасительницу. Решившись, поднялся на ноги – в этот раз гораздо осторожнее.
– Габруся! – он сделал в её сторону несколько всё ещё нетвёрдых шагов. – Не бойся меня, пожалуйста! Это же я, Медведь. Твой поцелуй обрушил злые чары и вот! – я снова стал человеком! Как мне благодарить тебя – лучшую, чистейшую и прелестнейшую из дев? Смогу ли я когда-нибудь расплатиться за подобное благодеяние?
Невольная спасительница отлепилась от сосны и, торопливо, но несколько деревянно перебирая ножками, приблизилась. В ней боролись противоречивые чувства: любопытство и опаска, влечение к чуду и отчаяние от своего греховного, опрометчивого поступка… Святой Ежи Попелушко! Что скажет принц?..
– Здравствуйте, - она несмело присела в книксене. – Как поживаете?
Страж улыбнулся в русую бороду, в углах глаз обозначились мелкие лучики. Он подошёл к ней, мягко и нежно взял Пепелюшкины ладони в свои.
– Спасибо, милая. Теперь уже хорошо. О чём ещё мне мечтать? – он нежно погладил её запястье большим пальцем, поднёс руки растерянной девушки к губам и поцеловал. Кира почему-то отвела взор. – Разве только о том, чтобы моя спасительница позволила любить себя и беречь всю нашу долгую и отныне счастливую жизнь… Ты позволишь?
– Но я не могу!.. – прошептала Пепелюшка, не отнимая рук. – Я ведь должна выйти замуж за принца! Неужели вы не знаете об этом?
– Почему же должна? – горячо воскликнул расколдованный стражник и сжал её пальцы. – Если наша любовь истинная и способна творить чудеса, то при чём здесь какой-то принц?
– При чём здесь любовь? – испугалась Пепелюшка, выдернула свои руки из
Парень нахмурился, потёр ладонью лоб. Посмотрел растерянно на Сырника, будто ища у него ответа… Пёс тут же принял независимый вид и сосредоточенно, не демонстрируя паники, но и не медля, потрусил за Пепелюшкины юбки.
– Но как же?..
– вопросил в недоумении бывший медведь. – Как же тогда… получилось? Не понимаю…
– Чего тут понимать? – буркнула Кира и, отвернувшись, принялась собирать рассыпанные на траве чашки-плошки-котелки. – Всё ясно, как белый день: это ТВОЯ любовь творит чудеса. Личная и односторонняя… - она выплеснула воду из кубышек в костёр.
– И кстати. Предлагаю выдвигаться. Время далеко за полдень, а мы всё никак декорации не сменим, топчемся на одном месте, уже всю поляну вытоптали… - ворчала она по-стариковски. – Вам-то что! У вас теперь всё шоколадно, торопиться некуда! А у меня, если вы обратили внимание, всё по-прежнему, без видимых изменений… Мне свой вопрос тоже решить хочется, между прочим. И чем быстрее, тем лучше.
Пепелюшка, обрадованная возможность соскочить, наконец, с тяготящих и пугающих её объяснений, живо засуетилась, скатывая и увязывая одеяла и косясь на сердитую спутницу: та хмуро подхватила кубышки, чтобы наполнить их из ручья свежей водой в дорогу, и, проходя мимо приунывшего новообращённого, заглянула ему снизу вверх в лицо.
– Ты сможешь идти? – спросила она с неожиданной для самой себя сердечностью, мягко коснувшись его рукава.
Он бросил на старуху быстрый взгляд, вынул из её рук кубышки:
– Смогу, - сказал просто. – Не беспокойся за меня.
«Больно ты мне нужен – беспокоиться за тебя!» - подумала Кира, провожая его взглядом и разрывая в мелкие клочья машинально сорванный с дерева лист.
Глава 39
Некому было больше подставить спину слабосильной старушенции – пришлось тащиться пешком. Кира пыталась идти настолько быстро, насколько получалось. А получалось всё равно невыносимо медленно.
«Да уж… Носилась я по жизни сверкающим, самодовольным «бентли», а теперь влачусь ржавым, раздавленным жизненными испытаниями «запорожцем»… Одно только заботит: как бы добрести, не рассыпавшись…»
Впереди маячила спина стражника. Бывало, скрывалась за поворотами прихотливо изгибающейся тропы, и тогда у Киры холодели пятки: она что, так сильно боялась остаться в лесу без надёжного провожатого? Боялась сама не дойти до пряничного домика по торной дороге? Неудобные мысли заставляли её морщиться с неудовольствием и качать головой. А затем тут же судорожно начинать высматривать меж просветов деревьев суконные пятна его одежды и облегчённо, таясь от самой себя, переводить дыхание, когда он появлялся в поле зрения.