Кисмет
Шрифт:
— Эй, ты, — сказал он, шевеля жирными губами и изображая, по-видимому, улыбку, — я слышал, что ты нашел машину нашего босса. Остается только взять от нее ключи. Можешь сразу отдать их мне.
Голос показался мне знакомым, только непонятно, почему он так странно держал одну руку за спиной. Не успел я сообразить, что бы это значило, как он сделал невероятно ловкое для его телосложения движение, и мое лицо взорвалось.
Я почувствовал, что кто-то рвет на мне рубашку. Голова разрывалась
— Поднимайтесь, — прошептала она. — Вам надо быстро уходить отсюда!
Я протянул ей руку, и она потащила меня вверх, пока я не принял сидячее положение и не увидел вокруг себя лужу крови.
— Вставайте же! Сейчас он пришлет сюда кого-нибудь, и вас уволокут в подвал.
Подвал. Я сконцентрировался, пытаясь представить себе, что может сделать со мной в темном подвале этот жирный носорог, если уж он не постеснялся в присутствии свидетельницы так отделать меня среди бела дня, что от моей физиономии, кажется, осталась лишь фотографи я в паспорте. Из последних сил и с помощью фрейлейн Жвачки я встал на ноги. С лица капала кровь, как вода со свежевымытого салата.
— А сейчас ударьте меня, — сказала она.
— Зачем?
— Я должна следить, чтобы вы не сбежали. Двиньте мне разок, а то у меня будут неприятности.
Я занес руку, чтобы ударить ее, но боль в плече пронзила меня так, что рука рефлекторно дернулась назад.
— О господи, боже мой, — зашипела она, взяла мою руку, подняла вверх, так что я снова вскрикнул от боли, и ударила ею по своим бирюзовым губам. Неважно, чья была на ней кровь, моя или ее, главное, что она была вся в крови, когда я, спотыкаясь, поковылял к выходу.
В лицо хлестал дождь. Было ветрено и холодно. Двадцать метров, отделявших меня от дороги, показались вечностью, а голова была сплошной открытой раной. Хотелось броситься на асфальт и завыть волком. Последнее, что я увидел, еще раз оглянувшись назад, была счастливая улыбка доктора Аренса с суповой рекламы. И я поклялся, что он так получит от меня, что мало не покажется.
ГЛАВА 8
— Боже мой!
Ромарио спрыгнул с кресла, взял меня за руку и помог лечь на софу.
— Что… что случилось?
— Я нашел «армию». — Мой голос звучал так, будто я говорил под водой. — Принеси бутылку водки и вызови «скорую».
Врач скорой помощи, закрывая через час свой саквояж, сказал:
— Срочно на рентген. Вам надо бы лечь в больницу. Если хотите, я вызову машину.
— Вы подозреваете перелом?
Он пожал плечами.
— Из-за отека ничего не могу сказать
— По собственной глупости.
— Выглядит так, будто по вам случайно проехал каток.
— Не каток, а кастет, и вовсе не случайно.
— Ах, вот как. — Он прокашлялся. — Ну что же. Если не хотите в больницу, положите лед на голову.
Врач ушел. Я поручил Ромарио сбегать в супермаркет за углом и купить алкоголь и упаковку супа Аренса, а сам заснул. Проснувшись через два часа, я увидел, что Ромарио сидит у меня в изголовье и прижимает к щеке кухонное полотенце, в которое завернут лед.
— Ну как ты? — спросил он.
Я хотел ответить, но не смог, лишь помахал рукой — дескать, так себе.
— Как только придешь в себя и сможешь встать, я вызову такси и отвезу тебя в больницу. Кстати, супа, который ты заказывал, не было. Но думаю, сейчас у тебя все равно нет аппетита. Подождем, что покажет рентген. Я имею в виду, не потребуется ли операция.
Я наблюдал, как он с озабоченным видом осторожно держит полотенце со льдом так, чтобы оно не царапало мне щеку. Вскоре я снова заснул.
Было чуть больше десяти часов, когда мы вернулись из больницы. Переломов не было, но обнаружились множественные травмы, как выразился врач. Что он под этим подразумевал, я не понял. На голову мне наложили повязку, сделали обезболивающий укол и велели на следующий день не вставать с постели. Пока я пытался устроиться вместе с минералкой и пультом от телевизора на софе, Ромарио готовил на кухне блюдо, которое купил по дороге домой в круглосуточном магазине. Из кухни доносились запахи сгоревшего масла. Я откинулся на спину и включил телевизор.
Поев и еще раз поинтересовавшись у Ромарио, почему он все-таки стал поваром, я рассказал ему об утренних событиях в фирме Аренса. Он сидел передо мной в позе, в какой обычно сидела моя бабушка, слушая мои рассказы: зажав руки между коленями, энергично кивая головой в самых интересных местах повествования, но при этом бросая критический взгляд на мою все еще полную тарелку.
— Все это означает, — заключил я, — что сегодня тебе предстоит бессонная ночь.
Ромарио помедлил. Видимо, мой рассказ внушил ему опасения, что привычный распорядок дня, в котором сну уделялось немаловажное значение, будет нарушен.
— Это почему же? — спросил он.
— Да потому, что Аренс мог выяснить, кто я и где живу, и вполне способен нанести мне визит.
Ромарио скептически хмыкнул:
— Ну и что? Мы его хорошо встретим.
— Тогда разбуди меня. У меня есть старая винтовка и пистолет. Если они сюда ворвутся, весь квартал будет на ногах, и полиция тоже будет здесь.
Своей здоровой рукой Ромарио стал собирать посуду.
— Как ты узнал, что Аренс связан с «армией»?