Китайская рулетка
Шрифт:
– Как – разработчик? А разве не владелец? – изумился Нокс.
– Грейс права, – подтвердил Козловски. – Постановление новое, ему от силы два года. Добавлю, что одна американская компания успела в этой связи пожать весьма горькие плоды. Исконному владельцу вменяется в обязанность защищать природные ресурсы от загрязнения. Ни убавить, ни прибавить. Зато когда земля переходит в пользование другого лица, именно это лицо должно разгребать грязь. Смысл в том, что у исконного владельца, возможно, просто не хватает средств на очистку – даром что нам такая логика может показаться извращенной.
– Значит,
– Несправедливо? Да это просто свинство! – возразил Козловски.
– Кто у нас Марквардт? Вайгожень. Теперь понятно? – спросила Грейс.
– Не совсем, – признался Нокс.
– Против мистера Марквардта использована его же алчность. Мистер Марквардт так хотел заполучить этот заказ, территория была столь велика, что он не озаботился более тщательным изучением участка. Алчность лишила его способности здраво рассуждать. Тем более что рассуждать требовалось быстро. Это ловушка. А ведь всякий, кто берет в пользование землю, на которой находилась сыромятня, должен быть готов к миллионным расходам. Я говорю о миллионах долларов. Потому что после сыромятни землю очищать и очищать. Получив госзаказ, Марквардт потратил бы огромные деньги. Его компания разорилась бы. Он потерял бы лицо. Куда как выгодно китайским властям – они любят ставить на место чужеземных выскочек вроде Марквардта.
– И вдобавок чертовски удобно для исконного владельца сыромятни, – добавил Нокс.
– Отсюда мы и спляшем, – решил Козловски.
– Значит, все-таки «мы»? – уточнил Нокс.
– Ну ты и шельма! – буркнул Стив.
Осклабившись, Джон откинулся на подголовник. И моментально заснул.
39
22:09
Набережная Вантай
Начальник Департамента госбезопасности расположился в красном кожаном кресле за просторным столом без изысков. Кабинет был тесный, полутемный, окнами во двор. Начальник страдал избыточным весом, имел двойной подбородок, влажные губы, привычку смотреть с отвращением и ерзать на сиденье.
Шень Деши, со свежими швами на частично выбритом скальпе и с перевязанной рукой, пытался напустить на себя уверенный вид, что было непросто на неудобном стуле.
– Дурацкое положение, – на шанхайском диалекте заговорил начальник департамента. – Я должен требовать, чтобы вы повторили все сказанное, но не имею ни малейшего желания выслушивать это вновь. Если американцы выдвинут против вас обвинения…
– Я все понимаю.
– Значит, вы держали его на мушке?
Шень не посмел ответить. На лбу и верхней губе выступил пот – показатель слабости. Начальник департамента мог бы сейчас оскопить Шеня – и не встретить сопротивления.
– Вам было приказано уничтожить все следы загрязнения окружающей среды. Вы должны были как следует прибрать за собой и сделать необходимые подтасовки прежде, чем проблемы начали распространяться, подобно заразе, мановением этой проклятой руки.
Шень Деши съежился на стуле.
– А что мы имеем взамен?
Шень решился на подкуп. Собрался с духом, заговорил твердым голосом:
– У меня есть вещественное доказательство причастности к делу американского оператора. Это видеокамера.
– Так уничтожьте ее! Всему вас учить надо!
– Да. Разумеется. Как вам будет угодно.
– Нам только видеокамеры не хватало для полного счастья, – добавил начальник департамента.
– Тут еще одно обстоятельство, – начал Шень, приближаясь к личному моменту истины.
– Какое обстоятельство?
– Сто тысяч американских долларов. И еще триста тысяч юаней.
Начальник департамента засиял, как лодка-дракон в праздничный вечер. Прищурился на своего верного майора, пухлой рукою отер мокрые губы.
– И что вы предлагаете? – Он выдвинул ящик стола, достал и закурил сигарету. Нашарил плитку шоколада, отломил изрядный кусок, запихнул в розовую пасть. Снова заговорил, выпустив кольцо табачного дыма. – Ну, майор, я весь внимание.
– Если оформить мою отставку задним числом, то есть прошлой неделей, то в случае расследования по всем документам выйдет, что я действовал как частное лицо.
– Да, мне это тоже пришло в голову, – одобрил начальник департамента. – Я подготовлю документы. А вы пересидите где-нибудь. Не показывайтесь на людях. Мы вас два-три дня поищем, а потом я отдам приказ прекратить розыск. Этого достаточно, чтобы создать впечатление, будто мы приняли надлежащие меры.
Шень Деши кивнул.
– Как прикажете.
– Там нам обоим будет лучше, – продолжал начальник департамента.
Ключевые слова для Шень Деши были – «нам обоим».
– Конечно, – отвечал он.
– Никогда не ставил под сомнение вашу честность.
Шень Деши сглотнул комок и выдавил:
– Благодарю вас.
– Так что там насчет вещественных доказательств?
– Я никуда не заявлял о содержимом спортивной сумки. Я сразу пошел к вам, как вы и велели. Значит, сумка нигде не зафиксирована. На нее нет никаких бумаг.
– Нет – и не надо! Чем больше бумаг, тем больше неразберихи. – Начальник департамента говорил теперь сквозь плотную дымовую завесу.
– Вы совершенно правы, сэр.
– Однако нужно решить, что делать с этими… вещественными доказательствами. Обязательно решить.
– Вне всякого сомнения.
Начальник ждал от Шеня предложения альянса. Сам он никогда бы не поднял эту тему.
– Можно отдать денежные средства на нужды Народной вооруженной милиции.
– Да – как вариант.
– Или попытаться вернуть деньги туда, откуда они были получены.
– Речь идет о деньгах на выкуп заложников? Конечно, они получены от какой-нибудь западной страховой компании. Которая вряд ли обеднеет, если не увидит больше этой суммы.
– Я тоже об этом думал, – кивнул Шень. Сердце забилось сильнее. – Нет смысла возвращать деньги чужестранцам.
– Должно быть третье решение, – уронил начальник департамента. Сигарета отсырела на его губе, стала коричневой от прожеванного шоколада. – Ну-с, я жду, – подбодрил он Шень Деши.