Китайская рулетка

Пирсон Ридли

Грейс решила не вдаваться в подробности государственной политики.

– В защиту моего нынешнего работодателя позволю себе заметить, Ян Чэн, что в Шанхае десятки, а то и сотни зданий, частично, а то и полностью построенных на деньги иностранных инвесторов. Взгляните на силуэты зданий в шанхайском небе – многие из них спроектированы иностранными архитекторами. Например, французами. Немцами. Арабами. Шанхай – поистине мировая столица.

– О, несомненно. Вы не упомянули американцев. Конечно. Однако башня Сюань задумана как высочайшее здание в мире. Это будет

предмет национальной гордости. Китайской национальной гордости, а не американской.

– Разумеется.

– Вот мы и подобрались к щекотливому моменту. Не занимайтесь самообманом. Аллан Марквардт дальше Шанхая не пойдет. Он вообще скоро остановится – еще прежде, чем будет завершена башня Сюань.

Ян Чэн побагровел. Виски перебрал? Вряд ли. Вдруг он в самом начале получил от правительства некие обещания? Похищение Лю Хао может оказаться лишь одной из многочисленных фишек в пасьянсе-маджонге, от перемещения которой неминуемо рассыплется вся конструкция. Финансовая непрозрачность, сугубо азиатский вид искусства, практикуется всеми – от уличного чистильщика ботинок до очень важной персоны вроде Ян Чэна.

Тот между тем продолжал:

– Доходы китайских компаний подлежат реинвестированию. Доходы иностранных компаний уплывают за океан и никогда не возвращаются. Пожировали – и хватит.

«Аллан Марквардт дальше Шанхая не пойдет». У «Бертолд групп» проекты по всему Китаю. Ян Чэн ошибается. Может, здесь имеет место война предложений и Ян Чэн задался целью выиграть ее? Уверен, что выиграет? Если бы он знал о тайных выплатах инспекторам и субподрядчикам, которые осуществляет «Бертолд групп», он бы давно сообщил куда следует, началось бы расследование, и «Бертолд групп» гарантированно лишилась бы новых проектов – на благо Ян Чэну. И как бы в этом помогли записи Лю Хао!

– Подойдите сюда, пожалуйста. – Ян Чэн махнул официантке, ухватил с подноса бокал шампанского для Грейс и поднял свой. Грейс едва пригубила шампанское.

– Итак, я жду вашего решения. Желательно до Национального праздника.

Назначил тот же срок, что и похитители. Может, намекает таким способом? Должна ли она сама намекнуть, что поняла?

– Вы ведь поедете к родителям, на Чунминдао?

Грейс вся напряглась, как натянутая струна. Значит, Ян Чэн читал не только ее резюме.

– Да, если с работой буду успевать, – солгала Грейс. У нее не было ни малейшего желания встречаться с отцом.

– Семья – всё для человека.

Угрожает? Или просто напоминает: дескать, вы же китаянка, решайте, на чьей вы стороне?

– Страна, идеология, семья. – Грейс процитировала лозунг, усвоенный в начальной школе.

Глаза у Ян Чэна стали крохотные и холодные, как бусины. На лицо нехотя выползла улыбка.

– Верно. Однако самое главное всё же – семья.

20:00

Нокс не терпел типов, которые всюду разгуливают с блютусом. Есть у тебя блютус – носи его, когда в машине едешь. Или дома, наедине с собой. Всякий, кто носит блютус на людях, во-первых, выпендривается,

во-вторых, выказывает неуважение к окружающим, в-третьих, выглядит нелепо. И вообще, если бы Господь считал, что человеку необходим пластиковый рожок, торчащий над ухом, Он бы таким его и сотворил.

Кэтрин У то и дело касалась своего уха и вела переговоры, не имевшие отношения к Ноксу. Ни дать ни взять робот; тем более неприятно, что тело посылает сигналы совсем иного рода.

Джон сумел-таки вставить словечко:

– Говорят, «Бертолд групп» на этой неделе снизила темпы.

Вроде пальцем в небо; на самом деле фраза продуманная. Информация от Дулвича.

– Проблемы с доставкой стройматериалов, – продолжал Нокс. – Я слышал, грузовиков не хватает.

Кэтрин У покраснела.

– Я, мистер Нокс, занимаюсь распорядком дня моего босса, только и всего. Боюсь, у вас сложилось превратное представление о пределах моей компетенции.

Опять двадцать пять; и как ей не надоест.

– Мне кажется, чья бы то ни было компетенция особой роли не играет. Проблемы в «Бертолд групп» у всех на устах.

– Неужели? Получается, одна я ничего не слышала. А знаете почему? Потому что не имею привычки обращать внимание на каждую сплетню.

– Вот так встреча!

Голос раздался у Нокса за спиной. Принадлежал он женщине, китаянке. И был знаком ему. Особенно хорошо Джон изучил интонационный ряд – от радостного изумления до экстаза.

Итак, позади Нокса стояла Эми Сюэ, миниатюрная, изящная, как статуэтка. На ней была свободная блузка из шелка-сырца (одно плечо как бы невзначай оголилось) и джинсы, представлявшие серьезную угрозу кровообращению. Стрижка асимметричная, с прядями разной длины. Макияж, несомненно, наличествует, но совсем незаметен. В ушах дорогущие серьги из черного жемчуга, на шее такое же колье. Лицо девичье – а может, из тех, про которые говорят «без возраста». Глаза раскосые, узкие, с тяжелыми веками – именно они три года назад привлекли внимание Нокса.

Джон поцеловал Эми в обе щеки. Шепнул: «Выручай», не разжимая объятия, и представил ее Кэтрин У.

– Это Эми Сюэ. А это Кэтрин У, личный помощник мистера Ян Чэна. Она показывала мне вид из окна.

Нокс встретил взгляд Кэтрин У.

– У меня с Эми давний бизнес. Вдобавок мы друзья. Ее жемчуг – лучший в Шанхае. Правда, она дороговато просит.

– А вам, американцам, все подешевле подавай, – парировала Эми. – «По-де-ше-вле» – так листья осенью под ногами шуршат. А что проку в опавших листьях?

– Я смотрю, у вас действительно давний, гм, бизнес, – с намеком и с кислым видом произнесла Кэтрин У.

– Говорю же – мы старые друзья, – повторил Джон, глядя не на Кэтрин, а на Эми. Молодец, сама сообразила подыграть.

– Ты, Джон Нокс, может, и старый, а я нет. Это же надо – приехал без предупреждения! – прощебетала Эми. – И ведь небось рассчитываешь, что я для такого ценного клиента самые ценные жемчуга приберегла?

– Если не возражаете, мисс У, мы вас оставим, – сказал Нокс, подхватил Эми под локоть и повел прочь.