Китайская власть
Шрифт:
Замминистра экологии и окружающей среды Лю Хуа (??; безопасность атомной энергии).
Секретарь парткома министерства транспорта Ян Чуаньтан (???; в традиционной внешней иерархии выше министра).
Замминистра транспорта Дай Дунчан (???).
Замминистра сельского хозяйства Хань Цзюнь (??; при бессменном с 2009 г. комсомольском министре сельского хозяйства Хань Чаньфу, выходце из Хэйлунцзяна)
Замминистра коммерции Ван Биньнань (???).
В Министерстве культуры и туризма целых три замминистра земляки Конфуция по провинции Шаньдун: Ли Цюнь (??; бывший секретарь горкома Циндао), Чи Яоюнь (???) и Чжан Сюй (??).
С
Замминистра вновь созданного министерства чрезвычайных ситуаций Шан Юн (??).
Секретарь аппарата Комитета по управлению госимущества Янь Сяофэн (???).
Глава Таможни Ни Юэфэн (???), хотя и не является выходцем из провинции Шаньдун, но карьеру в таможне начал после длительной работы в Циндао.
Два замначальника Таможни: Цзо Чжи-у (???) и Чжан Цзивэнь (???).
Замначальника Налогового управления Сунь Жуэйбяо (???).
Глава партконтроля Налогового управления Чжан Минь (??).
Глава партконтроля Управления по контролю и регулированию рынка Лю Ши (??).
Замначальника Главного управления по радио и телевидиению Чжан Хунсэнь (???).
Шаньдунцы также возглавляют Государственное управление по пищевым резервам и Государственное почтовое управление.
Шаньдунка Цзяо Хун возглавляет недавно созданное Управление по регулированию и контролю лекарственных средств.
Из 26 ведомств уровня министерства шаньдунцы присутствуют в 13 на уровне заместителей министров и в трех — на уровне министров (Министерство по делам военных пенсионеров, Министерство общественной безопасности, Министерство обороны); всего шаньдунцы присутствуют в руководстве 16 министерств. В девяти ведомствах прямого подчинения шаньдунцы присутствуют в четырех, из 16 управлений Госсовета шаньдунцы возглавляют три ведомства. Таким образом, объем присутствия шаньдунцев на высших руководящих позициях Госсовета составляет от 20% до 60%.
Фиксируя шаньдунский этнический элемент в китайской политике, не надо забывать, что большая часть «коренных» жителей Хэйлунцзяна, приграничного с Россией, также выходцы из провинции Шаньдун (не считая волну переселенцев при Мао Цзэдуне, хотя и в этой волне число шаньдунцев значительно).
Отметим, что в созданной новой ветви власти — контрольной — по итогам принятия новой редакции Конституции, на удивление, практически нет шаньдунцев, за исключением руководителя партконтроля ведомства: по странному стечению обстоятельств, это выходец из города Циндао.
Важно также понимать, где шаньдунцев «не пускают»: если на региональном уровне это Шанхайский регион, который конкурирует вторая по величине растущая Чжэцзянская группа, вытесняющая выходцев из Цзянсу и Хубэй, то в правительстве это Министерство финансов, несмотря на богатое финансовое прошлое Ван Цишаня – однако шаньдунец Го Шуцин возглавляет парком Центробанка. Шаньдунцев также, на удивление, нет в Министерстве трудовых ресурсов, в новом Министерстве природных ресурсов (в формате Министерства земельных ресурсов долго существовало под шаньдунским контролем), нет шаньдунцев и в Министерстве городского и сельского жилищного строительства. Значит ли это, что маятник величия «шаньдунской группы» остановился в точке максимального величия и качнулся в обратную сторону? Это покажет ближайшая политическая пятилетка, ключевые
[1] По некоторым данным, присутствие шаньдунцев в различных региональных руководящих органах власти в конце 2012 г. составляло лишь 13,3%. http://m.thepaper.cn/wifiKey_detail.jsp?contid=1295919&from=wifiKey
[2] Ранее — это только Ван Цишань.
[3] Здесь, как и в имени Ван Цишаня, может быть игра слов: имя «Цилян» может переводится как «его красота», так и как «красота Ци» или Шаньдуна.
[4] Настоящее имя генерала Лунин содержит два топонима «Лу», обозначающих южную часть провинции Шаньдун, а также топоним «Нин», обозначающий город Нанкин и Шанхайский регион. Ван Лунин, являясь уроженцем Нанкина, имеет корни из Шаньдуна. Генерал предпочел изменить имя, убрав из него иероглиф «Лу», Шаньдун, оставив только отсылку к Нанкину.
[5] Включает провинции Северо-Восточного Китая, Внутреннюю Монголию и Шаньдун.
[6] А сквозь вбросы в прессу можно было почувствовать премьерские амбиции у Ван Цишаня, который утонченностью, твердым духом, скрывающимися за внешними добродушием и простотой, напоминает Сергея Иванова. http://kremlin.ru/events/administration/51565
[7] Отдельно об этом далее. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Патриарх «шаньдунской группы» — «китайский Берия» Кан Шэн
(без изменений) Патриарх «шаньдунской группы» — «китайский Берия» Кан Шэн
Кан Шэн — как можно перевести псевдоним одной из самых малоизученных, табуированных и одиозных фигур политической истории КНР и негласного патриарха современной Шаньдунской группы? Как можно перевести имя, которое запрещено упоминать всуе, но основание личности которой служит пьедесталом политического взлета армии Ван Цишаня?
Два иероглифа ??, которые взял себе за окончательный революционный псевдоним сын богатого помещика из района Вэйфан Чжан Цзункэ, методично подготовивший пришествие на китайскую землю подземного демона Культурной революции, можно перевести как «добряк», именно к семантике русских слов «добро», «довольство» и «благополучие» относится иероглиф «кан» — ?, который чаще всего переводится как «благополучие», «зажиточность» и «здоровье». Но зная любовь китайцев камуфлировать истинный смысл, можно догадаться, что этими же иероглифами болезненно худой долговязый юноша в очках, больше похожий на этнического японца, намекал на значение ?? — или «борющийся», «сопротивляющийся», или «сопротивленец». Чему? Японии, оккупировавшей родной Шаньдун? Нацпартии Китая Гоминьдану? Империалистам Антанты? Силам босоногой революции, разорившим имение его отца? Или агрессивному окружению, угнетающему измученного поисками истины интеллигента, привыкшего стоять в тени великих исторических процессов?
С легкой руки исследователя китайских политических процессов В. Усова, уроженец провинции Шаньдун, известный под псевдонимом Кан Шэн, вошел в российскую историческую литературу как «китайский Берия». Но что же общего у утонченного любителя роскоши и закулисного организатора заговора против всего Китая во славу жестокого царства Ци и мингрельского архитектора?
Куда больше сходств у Кан Шэна с более ранними руководителями НКВД — по-детски улыбающимся Николаем Ежовым, любителем изысканной жизни Генриха Ягоды.