Китайские сказки
Шрифт:
– Не любишь ты, наверное, яйца есть! Посмотрел бы, сколько их у твоего младшего братца в корзине висит!
Подскочил лодырь, глаза у него загорелись, он и говорит:
– Пойду, попрошу у братца немного яиц.
А жена ему и говорит:
– Не яйца просить нужно, а корзинку! Повесим у себя во дворе, пусть птицы нам в неё яйца кладут!
И пошёл старший брат к брату младшему, а сам лицо сделал жалостливое и говорит со слезами в голосе:
– Помоги мне, братец, голодаем мы, одолжи нам твою корзинку на несколько дней.
Пожалел в который раз Эр-сяо брата и отдал ему корзинку. Обрадовалась невестка, схватила корзинку и повесила у себя во дворе. Сидит да покрикивает:
– Эй, птицы со всех сторон, летите скорее ко мне во двор, да наполните яйцами корзинку до краёв!
Налетели птицы со всех сторон и наполнили корзинку помётом. Рассвирепела тут невестка, подняла палку с земли и давай по корзинке бить.
А воробьи над ней потешаются:
– Чик-чирик! Чик-чирик! Злая невестка! Злобное сердце! Чир-раз! Чир-раз! Клюнем тебя в глаз! Клюнем тебя в глаз!
Прилетели ласточки и подхватили:
– Фью-фьюить! Фью-фьюить! Злая невестка! Злобное сердце! Фью-фьюить! Клюнем тебя в глаз!
Налетели ту все птицы стаей, и выклевала злой да завистливой невестке глаза. Кричит она во дворе, надрывается и больно ей и страшно. А муж её лодырь лежит на кровати и сквозь дрёму ей говорит:
– Чего ты там раскричалась, спать мне мешаешь?
Умерла через несколько дней невестка, а следом за ней и её ленивый муж от голода умер. А добрый и трудолюбивый младший брат жил ещё очень долго в довольстве и радости.
Пять сестер
Когда это было, в какие времена неведомо. А только жила на белом свете одна старая женщина и было у неё пять дочерей. Самую старшую из дочерей назвали Дин-чжэр, то есть Наперсток, вторую дочь назвали Шоу-чжор, то есть – Браслет, третью дочку назвали Цзе-чжир, то есть Колечко, четвертую же назвали Эр-чжур, то есть – Сережка, а самую младшую дочку – пятую назвали Хэ-бор, то есть Кошелечек. Рано умер отец этих девушек, и мать снова вышла замуж за торговца-разносчика. Был этот человек скупым, злобным и несправедливым. Не любил он своих падчериц, не позволял им шить платья из новой материи и не велел им хорошую еду давать.
– Только зря я на пять девок белый рис перевожу, да белую муку трачу! – говорил часто торговец. – Девки – товар дешёвый!
Однажды собрался торговец-разносчик спозаранку по деревням торговать, а перед уходом наказывает своей жене:
– Напеки-ка жена к моему возвращению блинов из белой муки, да масла к ним не пожалей! Вечером вернусь, чтобы всё было готово.
Сказал это торговец, поднял на плечо коромысло с товаром и пошёл по деревням. А жена сразу же отправила всех дочек на ток, а сама заперлась на кухне и собралась для мужа блины печь. Достала она белой муки, завела тесто, раскалила сковороду и принялась за блины. Только первый блин испекла, слышит, кто-то в дверь
– Мама! Открой дверь!
Спрашивает её мать:
– Чего ты пришла, почему зерно на току не сушишь?
– У меня сито нет, за ним и вернулась.
Открыла мать дверь и впустила дочь в кухню. А в очаге огонь полыхает, и блинный запах по всей кухне разносится.
Принюхалась дочка и спрашивает:
– А что ты тут печёшь?
– Блины пеку.
– Так вкусно пахнет! Дай один попробовать!
Не успела мать ответить, как Дин-чжэр, схватила со сковороды блин, и сразу принялась за него.
Мать вздохнула и говорит:
– Доченька, доедай свой блин, бери сито, но смотри, как на ток вернёшься, сёстрам про блины не рассказывай!
Кивнула головой Дин-чжэр, взяла сито и ушла. Заперлась мать на кухне и за блины принялась. Только блин стал подрумяниваться, опять стук в дверь раздался. Это вторая дочь с тока пришла и кричит:
– Мама! Открой дверь!
Спрашивает её мать:
– Чего ты пришла, почему зерно на току не сушишь?
– Мне решето нужно.
Открыла мать дверь и впустила дочь в кухню. А в очаге огонь полыхает, и блинный запах по всей кухне разносится.
Принюхалась дочка и спрашивает:
– А что ты тут печёшь?
– Блины пеку.
– Так вкусно пахнет! Дай один попробовать!
Не успела мать ответить, как Шоу-чжор схватила со сковороды блин, и сразу принялась за него.
Мать вздохнула и говорит:
– Доченька, доедай свой блин, бери решето, но смотри, как на ток вернёшься, сёстрам про блины не рассказывай!
Засмеялась дочка, проглотила свой блин, взяла решето и умчалась. Покачала мать головой, заперлась и снова взялась за блины. Только блин стал подрумяниваться, опять стук в дверь раздался. Это третья дочь с тока пришла и кричит:
– Мама! Открой дверь!
Спрашивает её мать:
– Чего ты пришла, почему зерно на току не сушишь?
– Мне веник понадобился.
Открыла мать дверь и впустила дочь в кухню. А в очаге огонь полыхает, и блинный запах по всей кухне разносится.
Принюхалась дочка и спрашивает:
– А что ты тут печёшь?
– Блины пеку.
– Так вкусно пахнет! Дай один попробовать!
Не успела мать ответить, как Цзе-чжир схватила со сковороды блин, и сразу принялась за него.
Мать вздохнула и говорит:
– Доченька, доедай свой блин, бери веник, но смотри, как на ток вернёшься, сёстрам про блины не рассказывай!
Кивнула ей третья дочка, доела свой блин, взяла веник и побежала. Махнула мать рукой, заперлась и снова взялась за блины. Только блин стал подрумяниваться, опять стук в дверь раздался. Это четвёртая дочь с тока пришла и кричит:
– Мама! Открой дверь!
Спрашивает её мать:
– Чего ты пришла, почему зерно на току не сушишь?
– Я за мешком прибежала.