Китайский мальчик
Шрифт:
Чиновник и фабрикант побледнели.
Пение вдруг оборвалось. Ванг быстрым движением сдернул оба покрывала—и глазам нашим представился крошечный
китайчонок, мирно спавший на моем носовом платке.
Опомнившись, мы принялись неистово
хлопать в ладоши. Ванг раскланивался с улыбкой. Шум разбудил ребенка: он приоткрыл глазки и стал сосать свои смуглые кулачки.
Ванг снова накрыл ребенка шалью. Шаль стала медленно опускаться. Когда Ванг скинул ее—на полу уже ничего не было : ребенок исчез так же таинственно, как появился.
Гоп-Синг вернул мне носовой платок, а я тихонько спросил его:
—
— Не знаю, — уклончиво ответил Гоп-Синг.
— Так как же? Неужели Ванг каждый раз достает нового ребенка?—продолжал я любопытствовать.
— Все может-быть, — отозвался Гоп-Синг.
— А что же будет с мальчиком?—спрашивал я.
го
— Это зависит от в^с, джентльмены,— с вежливым поклоном ответил Гоп-Синг, обращаясь ко всем гостям.—При вас он появился на свет. Вы его приемные отцы.
Калифорния — страна золота, и народ здесь очень щедрый. Как бы ни был скуп человек, ему неловко отказаться от какого-либо благотворительного дела.
Я связал концы носового платка в виде мешочка, опустил туда золотой и передал судье. Тот тоже положил золотой и передал дальше, так что, когда я по* лучил носовой платок обратно, в нем было, по крайней мере, сто долларов. Я отдал платок Гоп-Сингу со словами:
— Вот подарок ребенку от его приемных отцов.
— А как мы его назовем? —спросил судья.
Стали выдумывать имена: „Ночь", ,,Мрак“, „Терракота", „Плутон", „Куколка", „Чайный цветок".
— Зачем выдумывать—сказал спокойно Гоп-Синг.— Не лучше ли просто оставить то имя, которое ему уже дано.
— A y него есть уже имя?—спросил фабрикант.
— Его зовут Ван-Ли,—вежливо ответил Гоп-Синг.
Прошло несколько лет. Я жил в горах Калифорнии, в заброшенном городке, и редактировал газету „Северная Звезда“. Однажды я сидел в кабинете. Было три часа утра. Исправленный номер газеты был уже отослан в типографию. Перед тем, как уйти, я приводил в порядок рукописи и корректуры. Мой взгляд упал на письмо, лежавшее среди бумаг. Конверт был испачкан, почтового штемпеля не было. Адрес был написан почерком Гоп-Синга.
Гоп-Синг писал:
„Не знаю, понравится ли вам мальчик, который передаст это письмо. Он ловок, сообразителен и быстро все перенимает: и хорошее и дурное. Стоит только раз показать ему. По-английски он говорит, хотя и плохо. Думаю, что должность „чертенка" при вашей газете окажется ему по силам. Вы его знаете: это ваш приемный сын Ван-Ли, которого считают сыном фокусника Ванга. Мальчик странствовал с ним, пока не стал слишком велик для того, чтобы прятаться в шляпе или вылезать из отцовского рукава. Он учился в китайской школе, но, кажется, не выказал особенных успехов. Буду очень рад, если вы сможете его как-нибудь устроить".
Я был в полном недоумении: каким образом письмо очутилось на столе и я его не заметил раньше?
На другое утро я опросил всех служащих, но ничего не добился: никто не видел Ван-Ли и не принимал никакого письма.
Спустя несколько дней, явился ко мне китаец-прачешник А-Ги, стиравший мне белье.
— Вы ищете „чертенка"?—сказал он.— Я его поймал.
Он вышел из кабинета и привел прелестного смуглого китайчонка, на вид лет девяти.
Мальчик мне очень понравился, и я сейчас же взял его к себе на должность „чертенка“.
— Как тебя звать?—спросил
— Ван-Ли, — ответил он.
— Это тебя прислал Гоп-Синг? — продолжал я. — Где же ты пропадал? И каким чудом письмо очутилось у меня на столе? Изволь объяснить.
Ван Ли плутовато взглянул на меня и рассмеялся!
— Боковое окошко,—сказал он.
Я смотрел на него, ничего не понимая. Тогда он выхватил у меня письмо и побежал вниз по лестнице. Через минуту письмо влетело в окно и, описав круг в воздухе, плавно, как птица, опустилось на стол. Ван-Ли вернулся в комнату, шаловливо ткнул пальцем в письмо и сказал:
— Вот как, Джон.
Всех белых он называл „Джонами".
Следующая штука, которую выкинул Ван-Ли, была не так безобидна. Его послали разносить газеты, так как рас-
сыльный заболел. С вечера он получил адреса подписчиков — и на рассвете вышел, нагруженный кипой газет. Через час он уже вернулся с пустыми руками, довольный и сияющий.
— Все разнес?—с удивлением спросил я.
— Все, — отвечал он с гордостью.
Но уже с восьми часов утра в редакцию толпами стали собираться подписчики. Они кричали, размахивали руками. Все они получили газету, но почему-то были очень сердиты. Один жаловался, что газета комком была пущена в открытое окно его спальни и ударила его по лицу с силой футбольного мяча. Другой говорил, что газета была разорвана на листы и по одному листу расклеена на всех окнах его дома. Кто-то нашел газету у себя в вентиляторе, другой в дымоходе—третий кричал, что газета была свернута тонкой трубочкой и просунута через замочную скважину. Был даже такой счастливец, который выудил газету из кувшина с молоком.
Один почтенный старик упорно требовал личной встречи с этим китайским „чертенком44 и ни за что не хотел уходить. Оказалось, что в пять часов утра он был разбужен диким воплем под окнами. Вскочив с постели, он в испуге бросился к окну, распахнул его —и номер „Северной Звезды44, скрученный на подобие индейского бумеранга, со свистом пронесся мимо его уха. Этот чертовский снаряд зигзагами закружился по комнате, погладил по носу спящего ребенка, погасил свечу и после этого преспокойно вылетел в окно. Старик был очень взволнован и долго дожидался Ван-Ли, которого я на всякий случай запер у себя в спальне Целый день после этого редакцию осаждали разъяренные подписчики с затрепанными клочками недавно еще совсем свежих, номеров „Северной Звезды44.
Нечего делать, пришлось на время отправить Ван-Ли на работу в типографию. Наборщики ворчали, что какого-то китайчонка вздумали учить их мастерству. Но в конце концов даже сам строгий метранпаж 1 должен был признать, что Ван-Ли очень понятливый ученик. Он работал аккуратно и быстро. Правда, он не умел читать по-английски, — но ему от этого было еще легче работать, так как он набирал машинально букву за буквой, не думая о значении слов. Одно было плохо: наборщики нарочно подкладывали ему листки со всякими ругательствами, а он, думая, что это статья для газеты, самым старательным образом набирал все это и отдавал печатать.